Обещай мне - Карли Джин

Я раньше занималась скалолазанием и скажу, что эти склоны самые лучшие. У них есть как простые, красивые и не слишком крутые тропинки, так и более дикие, которые изгибаются крутыми дорожками, а значит вы будете ехать быстрее, спускаясь по склону. Это не только весело, но и безопасно, если только ты не упадешь.

Я наклоняюсь, чтобы ухватиться за ручку тюбинга и перенести его к держателю на канатной дороге, очень похожей на горнолыжный подъемник, только вы подцепляете к нему свой тюбинг и сидите, пока она везет вас на вершину.

Кэмерон следует моему примеру, сидя в своем тюбинге и разглагольствуя о том, как он собирается меня обойти.

В его снах.

В первый раз мы спустились с гоночного склона, предназначенного для того, чтобы два человека могли соревноваться друг с другом. Это простой склон, прямой, не слишком крутой, но и не слишком пологий, что дает тюбингам некоторую скорость при спуске.

К моему большому сожалению, я проиграла — первую, вторую, и третью гонку.

Я не хотела ехать четвертый раз, потому что моя соревновательная сторона не смогла бы справиться с еще одним поражением. Разочарованно фыркнув, я подцепляю тюбинг обратно в зажим и еду, выпятив губу.

Я действительно не люблю проигрывать.

Руки обвиваются вокруг моей талии сзади, хриплый голос шепчет мне на ухо.

— Где та улыбка, которая меня зажигает?

Мое тело тает рядом с ним, несмотря на холодную погоду.

— Исчезни, пока я не побила тебя.

Он хихикает рядом с моим ухом, звук спокойный и легкий.

— Как бы сильно я ни любил видеть твою улыбку, возможно, мне больше нравится дразнить тебя. Когда ты раздражаешься, твой носик действительно мило морщится.

— Я думала, тебе больше всего нравится видеть свой член у меня во рту? — шепчу я, подмигивая ему, пока сижу в своем тюбинге, который медленно тянет меня вверх по склону.

Кэмерон бормочет что-то об Иисусе и несколько ругательств, быстро поправляет штаны, затем садится в свой тюбинг, подъезжая прямо за мной.

Как только мы оказываемся на вершине холма, мы направляемся к более опасному склону, более быстрому и полному извилистых поворотов.

Пока мы ждем своей очереди, девушка, которая отправляет людей вниз по склону, пялится на Кэмерона, как ни в чем ни бывало. С тех пор как мы встали в очередь, она не спускала с него глаз, если только это не было связано с выполнением ее настоящей работы.

Она отводит взгляд, толкая ребенка вниз по склону, в то время как мое воображение разыгрывается, рисуя картины того, как она сама соскальзывает и катиться вниз.

Работница оборачивается, смотрит на Кэмерона, затем на меня.

— По одному? — спрашивает она, но ее намек понятен.

Раздражение пробегает по моему телу, заставляя меня хотеть заявить о своих правах громко и ясно. Это звучит иррационально, я никогда раньше не испытывала ничего подобного, но, видимо, такова уродливая сторона ревности.

Я хватаю руку Кэмерона в перчатке своей, и, к моему удивлению, он опережает меня, притягивая к себе и обнимая за талию. Моя улыбка совсем не искренняя, когда я говорю ей:

— Мы вместе.

Ее глаза расширяются, щеки покрываются румянцем.

— Конечно, — быстро тараторит она. — Опустите свои тюбинги и сядьте в них. Я подготовлю вас к спуску.

Мы слушаемся, сидя в наших тюбингах, пока она связывает их вместе.

— Рори, — Кэмерон приподнимает бровь.

— Хм? — хмыкаю я.

— Все нормально?

Я поджимаю губы, изо всех сил стараясь изобразить невинность.

— Ага, — говорю я.

— Что за поведение пещерной женщины? — спрашивает он, приподнимая бровь, в его тоне слышится нотка юмора.

Я фыркаю, отбрасывая прядь волос с лица.

— Она смотрела на тебя так, словно хотела съесть на десерт. Я не люблю делиться. Ты мой, малыш.