Неспортивное поведение - Рэйчел Дайкен

Когда Харли предложила нам выбираться оттуда, я чувствовал в себе такой неконтролируемым гнев, что мы поехали прямо в мою пустую квартиру, где я открыл бутылку «Джек Дениелза» и выставил рюмки.

К тому моменту как началась обнаженка, мы выпили по четыре шота. А затем все покатилось по наклонной.

— Ты носишь трусики с Суперменом, — констатировал я факт, уставившись на Харли, которая крутилась в простом черном спортивном лифчике и трусиках с комиксами. На ее носках был крошечный четырехлистный клевер. На одной ноге у нее была татуировка в форме дерева. Я хотел облизать чертовку, чтобы посмотреть, так ли хороша она была на вкус, как выглядела.

— Вперед, — сказала Харли.

— Черт, я произнес это вслух? — Я застонал, закрыв лицо руками. — Я не пью. Никогда. Тем более за несколько дней до тренировки.

— Эх. — Харли опрокинула в рот шот, проклятье, даже ее горло было прекрасным, когда она глотала «Джека». — Мне кажется, что тебе нужно немного расслабиться, особенно после всех тех криков, так что вперед, оближи мою татуировку, я не буду тебя осуждать. И не скажу бабуле.

Я хохотнул.

— Ты обычно рассказываешь своей бабуле обо всех своих сексуальных контактах?

— А что, Джекс Ромонов… все сейчас движется в сторону секса? О, черт! — Она закрыла лицо руками, смеясь. — Ты покраснел?

Я напрягся.

— Ты смеешься надо мной?

— И все-таки ты покраснел. — Харли подошла ко мне, поцеловала в левую щеку, затем в правую, а потом пососала губами мой подбородок, потом отступила. — М-м-м-м, смущение хорошо на вкус на квотербеке… может ты еще и девственник?

— Нет. — Две женщины. Я занимался сексом с двумя женщинами. Первая разбила мне сердце. Вторая разрушила мое доверие. — И нет ничего плохого в решении не спать направо и налево во время футбольной карьеры.

— Совсем нет. — Харли покружилась передо мной, ее рыжие волосы растеклись по сливочной коже, по плечам, попадая в лифчик. Она была похожа на такого наглого маленького эльфа. Нет, на ведьму. Она испытывала меня. — Но совсем не повредит немного пожить в удовольствие. Возможно, только сегодня.

— С тобой, — закончил за нее я. — Думаешь, бабуля одобрила бы?

— Думаю, она бы уже разделась. — Харли рассмеялась и поставила ногу на стол. — Я сделала эту татуировку, когда умерли мои родители. Бабуля сразу же забрала меня к себе. Я не могу заставить себя ее оставить. Она… все для меня.

Татуировка представляла собой замысловатый рисунок дерева, была запоминающейся, я никогда не видел ничего столь же прекрасного.

Я схватил Харли за голень, провел рукой по ее коже, а затем наклонился и скользнул языком по стволу дерева, поцеловал под коленкой. Затем обхватил за попку и поднял девушку в воздух, помогая ей обхватить меня ногами за талию. Тут же ртом приник к ее губам. Харли так сильно схватила меня за волосы, словно от этого зависела ее жизнь, и когда я прервал поцелуй, покраснела.

Я широко улыбнулся.

— Харли, ты… ты покраснела? Девушки все еще краснеют? Что? Неужели ты… — хрипло прошептал я ей в губы, моя щетина терлась о ее идеальную кожу, — …девственница?

— С тобой? — Она прижалась грудью к моей грудной клетке. — Да, мне, вроде как, так кажется… помни, хоть и выгляжу жестко снаружи, но вся такая мягкая внутри.

— Черт побери, ты как «М&Мs»! — Я так сильно рассмеялся, что у меня на глазах выступили слезы. Затем снова ее поцеловал, на этот раз, пробуя рот, запоминая вкус. — Это мои любимые конфеты.

— О? — Запыхавшись, Харли сильнее за меня цеплялась. — Какой цвет на вкус тебе больше всего нравится?

— Где ты была всю мою жизнь? — хрипло прошептал я. — Ты единственный человек, который понимает, что у каждого цвета свой вкус.

Она пожала плечами.

— Невозможно помочь глупцам.

— Вчера… — Я понес ее по коридору. — Если бы ты спросила меня об этом вчера, то я бы сказал «коричневый».