Его сокровище - Эмилия Росси

Я закрыла за собой дверь спальни, тяжело опираясь на роллер, для того чтобы сохранить равновесие. Мои бедра болели, и усталость, не имеющая ничего общего с моим заболеванием, оседала в моих костях. Не знаю, долго ли еще так протяну. Мила всегда была храброй и давала отпор. Без нее я чувствовала, что слабею.

Я свернулась калачиком на кровати и беспорядочно накинула на себя одеяло. Мои глаза горели от непролитых слез, пока я, наконец, не сдалась, позволив им течь по щекам. Здесь не было никого, кто мог бы осудить меня за слезы. Я задавалась вопросом, будет ли мой муж кричать на меня, если увидит их, как всегда делал отец. Я не понимала, почему родилась с таким чертовски нежным сердцем. Мне хотелось быть холодной и бесчувственной… как Маттео.

Я обхватила подушку руками и закрыла глаза. Возможно, мечты приведут меня к лучшей жизни.

С заходом солнца свет в комнате менялся, становясь вначале золотым, затем розовым, и в итоге синим. За весь день я не сдвинулась с кровати, и у меня не было сил даже зажечь лампу.

Мне следовало задать больше вопросов сегодня утром. Разрешено ли мне выходить из комнаты, чтобы поесть? Маттео не уточнил, что, по моему опыту, означало «нет». Ударит ли он меня, если я не подчинюсь? От этой мысли у меня свело желудок.

Несколько месяцев назад я осмелилась спуститься вниз после того, как отец сказал мне оставаться в своей комнате. У меня начались месячные, но прокладок не было, и Милы тоже. Отец поймал меня, когда я рылась в туалетном столике матери, и ударил меня по лицу. Я рухнула на пол и ударилась бедром так сильно, что появился ужасный синяк. Мне пришлось ползти обратно в свою комнату, сдерживая крики боли, поскольку отец отчитал меня за то, что я ослушалась его. В тот день, когда я лежала в постели, а кровь пропитывала полотенце, которое я засунула в нижнее белье, во мне что-то сломалось.

Судя по тому, что я видела, и по моим разговорам с его людьми, Маттео не казался жестоким, но даже я осознавала, насколько наивно это звучит. Он Дон. Он наверняка убивал и пытал людей. То, что он был привлекателен, ничего не значило. Монстры скрываются за красивыми лицами.

Темнота окутала комнату, и я невидящим взглядом посмотрела в окно. Голод сжимал мой желудок, но мне было слишком страшно, чтобы выйти на кухню. Весь день я не слышала, чтобы кто-то двигался по квартире, но была уверена, что у Маттео есть камеры.

Может, он проверял, насколько я послушна?

В комнате не было часов, поэтому я не знала, сколько сейчас времени. Не выдержав, я скатилась с кровати и пошла в ванную, а затем схватила сумочку, зная, что утром в день свадьбы Мила подсунула туда шоколадный батончик. Это было вчера? Складывалось ощущение, будто это было целую вечность назад.

Сахар коснулся моих губ, но я едва ощутила его вкус. Я машинально съела его, свернула обертку и положила обратно в сумку. Онемение охватило меня, затягивая под воду.

У меня больше не было слез, чтобы плакать. Это была моя жизнь — меня ненавидели и ни во что не ставили — мне просто придется это принять.

10

МАТТЕО

— Слышал, ты избегаешь свою жену, — сказал Ромео.

Он одарил меня дерьмовой ухмылкой и рухнул в кожаное кресло напротив моего стола.

Мне следует убрать этот стул. Я не хочу, чтобы кому-то было комфортно в моем офисе. Теперь моя копия откинулась на спинку стула, положив ноги на гребаный стол.

— Я не избегаю ее.

Я потер челюсть. У меня развился тик из-за того, как сильно я сжимал ее в последние несколько дней.

Ромео приподнял бровь.

— Конечно. Вот почему ты вчера ночевал в «Звезде».

— Так удобнее, — сказал я.

«Звезда» был одним из принадлежащих мне роскошных отелей в центре города.

Ромео помычал, скрещивая руки на груди.

— Должно быть, малышка чувствует себя одиноко. Может, мне стоит пойти и развлечь ее.