Бог Ярости - Рина Кент

— Даже твоя сестра? Она хороша общается с Киллом, и мы с ней ладим.

— Никто.

Его губы сжались в дудочку.

— Ладно.

— Мы будем встречаться только в том месте, о котором никто не знает.

— В моем пентхаусе. Я купил его недавно и до сих пор никому о нем не рассказал.

— Кроме Клары.

— Ты все еще ревнуешь к ней?

— Я не ревную.

— Как хочешь, мой цветок лотоса.

— Николай.

— Да, малыш?

— Не называй меня ни одним из этих прозвищ в присутствии других. Не веди себя на людях так, будто ты меня знаешь.

— Но почему? Я хочу с тобой общаться.

— Я не хочу. Мы не друзья, это только физическая связь.

— Это мы еще посмотрим.

— Что?

— Что? — повторяет он, делая вид, что не услышал. — Я хочу видеть тебя в течение всего дня.

— Разве у тебя нет учебы?

— Неважно.

— Твои глупые клубные замашки?

— Неважно.

— Ты забыл, что клуб моего брата враждует с твоим?

— Какое отношение ты имеешь к своему засранцу-брату?

— Он мой близнец.

— Все равно не понимаю, почему ты должен быть с ним вместе.

Я пристально смотрю на него. Николай не скрывает своего пренебрежения к Лэну, но он также не скрывает своей одержимости мной. Неужели он не видит, что мы одинаковые близнецы?

— На людях мы не знаем друг друга, Николай. Я серьезно.

— Отлично. Еще какие-нибудь диктаторские условия?

— Пока все. Я дам тебе знать, если придумаю что-нибудь еще.

— Раз уж мы покончили с этой глупостью. Настало время для моего условия, — он обхватывает пальцами мою шею. — Больше не убегай от меня. Если ты это сделаешь, я переверну весь мир, чтобы найти тебя. Теперь ты мой, малыш.

Глава 15

Николай

Сегодняшний день — идеальный рецепт насилия.

Все началось с того, что мы с Джером поехали на байках навстречу ветру и избили нескольких Змеев, сделав старомодную уборку на острове и преподав им несколько ценных уроков. Естественно, это включало в себя кровопролитие и переломанные кости.

Хотя в тот момент я чувствовал прилив сил, и Джереми пришлось останавливать меня, чтобы я не забил до смерти одного ублюдка, опьянение исчезло, как только мы вернулись в особняк.

Я спал в бассейне — извините, хотел сказать, медитировал, — но это не помешало мне скатиться в эту вызванную хаосом яму.

Бывают моменты, когда я в настроении уничтожить все — себя в том числе. Кайф без наркотиков. Безумие без смирительной рубашки.

И это своего рода психическое заболевание — по крайней мере, если верить высококлассным психиатрам, к которым меня отвезли родители, когда я в первый раз избил ребенка до полусмерти за то, что он назвал Мию немой. В возрасте десяти лет.

Очевидно, это нормально — чувствовать себя оскорбленным за свою сестру и хотеть разорвать другого ребенка из-за этого. Все испытывают гнев. Все в порядке, это нормально.

Ненормально, однако, то, что я настаивал на том, что ребенок должен умереть, ему нужно отрезать язык и засунуть его в глотку.

Да, это не понравилось никому из тех людей, одетых в белое, в той безупречной комнате. Даже моя мама, которая, черт возьми, является лидером русской мафии, была обеспокоена моими склонностями к насилию, которые проявились так рано.

Больше, чем в тот раз, когда я использовал свой писюн в качестве оружия.

Похоже, я часто так поступаю с моей дорогой мамой. Я бесконечно ее беспокою и, наверное, не даю ей спать по ночам, пока она думает о моих проделках. Тем не менее она поддерживает меня и часто смягчает голос, когда говорит, чтобы я был осторожнее, когда нахожусь в таком настроении.

Разрушительном настроении. Настроении, когда все заволакивает красной дымкой.

В таком настроении мир полон безликих людей с черными пластиковыми пакетами на голове, которые ждут, когда их забьют до смерти.