Осмелься - Саммер О'Тул

Люди собираются вокруг нас, сохраняя дистанцию, выражение их лиц меняется от испуганного до заинтригованного. Когда Лохлан вставляет одну из пуль обратно в патронник, в толпе воцаряется некое подобие понимания. Он раскручивает цилиндр, и раздается тошнотворный звук щелкающего металла.

"Что скажешь, Коста? Как ты себя чувствуешь?" В его тоне звучит забава, от которой мне становится не по себе. "Я даже пойду первым. Если тебе действительно повезет, я умру еще до того, как наступит твоя очередь".

Медленно, пока зал задерживает коллективный вздох, он поднимает ствол к виску. Несколько человек разбегаются из зала, вероятно, поняв, что это не для показухи. Он безумно улыбается, и на его лице нет ни капли страха.

"Пожалуйста, не надо. Лохлан, не надо. Пожалуйста. Пожалуйста". Я смотрю, как его палец начинает медленно сжимать спусковой крючок, и сердце замирает у меня в горле. Его глаза такие синие и красивые, когда они встречаются с моими, что я перестаю дышать. Не могу дышать.

Я бросаюсь на стол, и дикость его улыбки смягчается. Я тянусь к нему, но слишком поздно. Мои руки остаются пустыми, когда он нажимает на курок.

1. Play “Bad Decisions” by BOBI ANDONOV

Глава 26

Невыносимый

Лохлан

Миллисекунда между нажатием на курок, незнанием того, что находится в патроннике, и осознанием того, что он пуст, кажется часом. Обмануть смерть — это ни с чем не сравнимый кайф. 1 Он проносится сквозь меня, как будто каждый нейрон и синапс в моем теле искрит в одно и то же время. Что-то сильнее, чем жизнь, проникает в мою кровь.

Когда я начинаю смеяться, кажется, что в легкие Стеллы снова поступает воздух. Ее рот, открывшийся в беззвучном крике, закрывается, она свирепо хмурится и встает на ноги. Я улыбаюсь ее раздраженному выражению лица, потому что, несмотря на то, что это происходит по совершенно неуместным причинам, я знаю, что все мысли в ее голове сейчас — обо мне.

Я протягиваю пистолет, и Коста на секунду задерживает на нем взгляд, а затем отступает назад, качая головой. "Нет, нет, каццо". Он путает свои несносно идеальные волосы, проводя по ним пальцами, и указывает на меня толстым пальцем. "Ты спятил. Я ухожу".

Я пожимаю плечами и прячу пистолет обратно в пояс. Перевожу взгляд на Стеллу, уверенный, что выгляжу как самодовольный ублюдок, потому что так и чувствую. Она открывает рот, потом плотно закрывает его, решив, что оно того не стоит, и вырывается.

Я бегу за ней, смеясь. Когда я догоняю ее, я обнимаю ее за плечи. "Так мы пойдем к тебе или ко мне?"

Она с силой отталкивает мою руку и говорит сквозь стиснутые зубы: "Не говори мне больше ни слова, пока мы не окажемся на улице, потому что я дам тебе пощечину, а я отказываюсь устраивать сцену".

Мои брови поднимаются. "Звучит заманчиво".

Она бросает на меня суровый взгляд. Усмехаясь, я делаю вид, что поджимаю губы и выбрасываю ключ. Мы проходим через клуб и выходим через главный вход. Как только двери закрываются за нами, она набрасывается на меня.

Она толкает меня обеими руками с большей силой, чем я ожидал. "Ты чертов идиот!" — кричит она, еще раз сильно толкнув меня. "Ты что, с ума сошел? Что это, блядь, было?"

"Три на три", — говорю я с впечатляющей ухмылкой.

Ее глаза расширяются. "Что?"

"Ты сказал "блядь" во всех трех предложениях".

"О боже!" Она застонала и начала уходить, обернувшись, чтобы крикнуть: "Пошел ты, Лохлан, мать твою, Фокс!"

"Поможет, если я скажу, что это холостые?" кричу я, догоняя ее.

"Нет, потому что я знаю, что ты соврешь". Она продолжает топать по деревянному дощатому настилу, ехидничая под нос. "Врешь? Пожалуйста, ты же Фокс".