Жизнь моя - Туся Попова

— Вечером позвоню тебе по видеосвязи, — прошептал он, аккуратно и бережно обнимая меня за плечи.

Едва закрылась за ним дверь, женщина, делавшая до этого нам замечание, пробубнила себе под нос:

— Устроили тут цирк и балаган!

— Не обращай на неё внимания! Злиться она на всех, потому что к ней никто не приходит, — сказала мне другая.

— Вот ещё чего!.. Больно мне надо злиться…

— Перестань брызгать слюной, ты видишь же, что девочке плохо и больно!

— Ага, плохо ей! Вон как её любовничек, альфа-самец, обхаживал, чуть ли не облизал с головы до ног.

— Он мой муж, — с усталостью произнесла я, ложась на кровать и закрывая глаза.

Моё тело обмякло, и я провалилась в сон, в котором видела ужасные моменты: тётка крадёт Лёшку из дома Алекса и издевается над ним, потом приходит ко мне в больницу с ножом, отрезает мне волосы под корень и дико смеётся, потом начинает втыкать этот же нож в меня раз за разом, отчего я вскрикиваю и просыпаюсь, резко садясь на кровати, чувствуя при этом дикую боль в плече.

— Тихо! Тихо! Всё хорошо! Это только сон!.. Меня, кстати, зовут Леной, — успокаивала меня соседка по палате, присев со мной рядом на кровати. Она погладила меня по руке, и её взгляд упал на моё плечо, на котором стало расплываться пятно крови. — Детка, шов, похоже, разошёлся! Сейчас медсестру позову!

Лена вышла из палаты и вернулась вскоре с медсестрой, которая едва глянула на повязку, моментально испарилась за дверью, а вернулась обратно уже с дежурным врачом, который заглянув под повязку, вернув её обратно, повёл меня в перевязочную… Там мне подлатали рану, обкололи обезболивающим и кровоостанавливающим, сделав свежую повязку. Потом до кучи поставили укол успокоительного.

Когда я вернулась в палату, там настойчиво названивал мой новенький телефон. Я ответила и на его экране увидела двух моих любимых людей — Алекса и Лёшу. Я с телефоном в руке легла на здоровое плечо и продолжила разговор с ними, медленно засыпая под действием уколов. Перед тем, как я окончательно провалилась в лёгкий сон, почувствовала, как у меня из рук вытянули телефон и ответили моим собеседникам: «Ей поставили уколы и она уснула»… Даже здесь обо мне заботятся посторонние, знающие меня всего лишь несколько часов. Это для меня совсем не привычно, но я устала быть сильной! Хочу быть слабой, чтобы обо мне заботились и чтобы меня просто любили…

* * *

Алекс.

Моя девочка! Моя! Я больше не дам тебя в обиду! Никому не дам тебя трогать и обижать!

Наутро я встал и поехал снова с Лёшей в свой офис, там уже были готовы все документы на то, чтобы подать иск против тётки моей любимой. Стоит только начать, потом будем добавлять всё остальное, что будет выявляться в ходе следствия. А его я обязательно добьюсь!..

Подав документы в соответствующую инстанцию, мы поехали с пацанёнком к её сестре, которая к этому времени сидела на сумках, полностью готовая, ехать домой, к нам домой… Я пошёл к врачу, чтобы всё выяснить.

— Ваша жена чрезмерно твердолобая, она изъявила желание выписаться раньше времени, сказав, что дома будет кому о ней позаботиться! — недовольно произнёс доктор. — Я бы ещё хотя бы день подержал её в больнице, так как вчера ещё вечером ей пришлось зашивать рану заново. Она беспокойно спит…. Рекомендую показать её психологу.

— Если мы её заберём, как она хочет, ничего в этом экстремального нет? — уточнил я.

— Нет. Но стоит её ограничить в лишних нагрузках, чтобы рана зажила быстрее, иначе останется безобразный шрам, да и кровопотерь не избежать при такой ране, как у неё.

— Хорошо, я понял. Спасибо! Выписка готова?

— Нет, я ждал Вас, чтобы Вы подтвердили, что забираете её… Подготовлю минут через десять.

Я вернулся к своей девочке, которая нервно ходила по палате.

— Ты всё собрала? — заботливо спросил я, заключая её аккуратно в объятия и целуя в макушку.

— Да.