Солнце в зените - Виктория Холт

Будущее виделось мрачным. Теперь, когда король уже не находился там, держа руку на пульсе событий, на границе снова вспыхнули разжигаемые шотландцами столкновения. Французский монарх демонстрировал знаки дружбы Генри Тюдору. Ричард понимал, - ему следует схватить этого человека. Пленив его и доставив в Англию, он избавится от юноши, и тогда возникнет повод установить мир. Он отправил в Бретань людей, чтобы взять Генри Тюдора, но у Мортона еще оставались в стране агенты. Среди них был старый знакомец Ротерхэм, обладавший способом проинформировать епископа о затевающемся мероприятии. Мортон, в свою очередь, успел предупредить сына Маргарет Бофор, и тот сбежал во Францию. Епископ являлся опасным противником. Ричард знал это и проклинал себя за то, что не казнил его тогда, когда держал в руках. Мортон был намного опаснее, чем мог в прежние дни оказаться даже Гастингс.

В действительности Мортон отличался еще более страшными свойствами, чем представлялось королю. Епископ слышал о данных Ричардом Брекенбери наставлениях и полагал, что, если все пойдет согласно плану, предпринятые шаги смогут иметь для него значительный вес.

Мортон поставил свое будущее на победу Генри Тюдора и, получись у него добиться брака между молодым человеком и Елизаветой Йорк, священник был бы удовлетворен. Если их союз когда-либо осуществится и даст плоды, от маленьких принцев придется избавиться. Поэтому, пусть мальчиков уберут с дороги в соответствии с просьбой Ричарда. Да, это может оказаться полезным. Исчезновение братьев сделает достойной доверия историю об их гибели. Епископ сожалел о выходе из убежища Елизаветы Вудвилл и ее дочерей. Подобный поворот нес неудачу сразу по двум пунктам. Во-первых, если Елизавета верила в убийство Ричардом принцев - маленьких сыновей, которых она боготворила, то, какой бы преданной матерью она ни являлась, - никогда не отдала бы девочек в руки короля. Во-вторых, что, вероятно, было опаснее, Ричард мог найти девушкам супругов. Тогда брак между Елизаветой и Генри Тюдором станет неосуществим, и, даже прими юношу народ, получится ли у победителей объединить династии Йорков и Ланкастеров?

'Нам следует действовать оперативнее', - думал Мортон. Но каким образом? Требовалось обладать абсолютной уверенностью в успехе, чтобы совершать дальнейшие шаги.

Прошел полный изнурения год. Генри Тюдор не предпринял ни единой попытки высадиться на английский берег. Ясно, что он не был к этому готов.

Ричард догадывался, что вокруг него кишат одни предатели. Как-то утром на двери собора Святого Павла обнаружили четверостишие, которое сочилось изменой.

В его строчках монарх подвергался откровенной критике:

'Кот, Мышь и Ловелл, верный пес,

Власть в Англии забрали, что Вепрю Бог принес'.

Под Котом подразумевался Кэтсби, под Мышью - Рэтклиф, Ловеллом - именем, привычным для собак, - назвали Френсиса Ловелла, - то есть перечислили всех его верных друзей. А Вепрем оказался уже сам Ричард, что коренилось в изображении Вепря на королевском штандарте.

Четверостишие навело на след Уильяма Колинбурна, офицера домашней свиты герцогини Йорк. Ричарда глубоко ранил не столько выпад в сторону его правления, сколько то, что автор принадлежал к числу служащих собственной семье. Но Колинбурн совершил еще больший грех, чем написание крамольных рифмованных строф. Он был признан виновным в отправке сообщений Генри Тюдору. В них описывалось состояние английских оборонительных сооружений.

Его преступление сочли достойным смерти, положенной для изменников, и жестоко казнили на Тауэрском Холме.