Любовь вопреки - Эллин Ти

— Маша! — рявкаю, перебивая ее. Поднимаю голову, снова глаза в глаза. Вынос мозга.

— Я сказала, что я не собираюсь делать вид, что ничего не было. А еще, — она переводит дыхание и кладет ладошку мне на щеку, — а еще я сказала, что не собираюсь уходить от тебя сейчас.

— Я сгорю в аду, — говорю сквозь зубы, зажмуриваюсь и сжимаю челюсти.

— Я хочу сгореть с тобой.

И… всё.

Просто нахрен всё. Выдержку, весь мир, осуждающих, непонимающих. Всех до единого. Нахрен. В ту же секунду.

Глава 17. Ярослав

Я уже ненавижу себя за то, что делаю, но это чувство — ничто, по сравнению с тем, что я чувствую, выцеловывая ключицы Машки.

Она сладкая на вкус, как самый восхитительный десерт в мире, его хочется пробовать без остановки, кусать, целовать, облизывать и закатывать глаза от наслаждения.

Я уже ненавижу себя за всё то, что собираюсь делать и, черт возьми, делаю, но я реально не могу остановиться. Это похоже на одержимость, в меня словно вселился кто-то, кто управляет моими эмоциями, я не в силах удержать самого себя.

Стоны Машки только подогревают и добивают и без того уже убитую выдержку. Она жмется так близко, словно я сейчас — единственное, что ей нужно в этой жизни. Как бы я этого хотел…

Машка тёпленькая, как счастье, но дрожит как на морозе и покрывается вся мурашками. Я пытаюсь согреть: вожу горячими ладонями по бедрам и плечам, но, кажется, это действует на ее дрожь только хуже, ни на йоту не унимая ее.

Я уже ненавижу себя за то, что опускаю Машу спиной на диван и прокладываю дорожку поцелуев к ее груди, но оторваться от нее и уйти к себе в комнату сродни пытки.

Ее грудь в моих руках, сосков касаюсь языком и губами, осторожно прикусываю зубами и зажимаю Машке рот ладонью, когда с ее губ срывается первый стон.

— Тише, малышка, если внизу открыты окна, то нас может быть слышно, — бормочу в ее животик, опускаясь поцелуями ниже и ниже.

Меня колотит. От ощущений, от их яркости, от остроты наслаждения и того, что Маша наконец-то в моих руках. Я не могу поверить в происходящее, но судя по тому, как Машка впивается пальцами в мои волосы на затылке — это правда происходит. Чёрт… Что я творю.

— Идем в комнату, — доносится до слуха тихий шепёт и я поднимаю голову, словив себя на мысли, что уже целую Машкины бедра. Мать твою, я даже не успеваю за своими действиями, так улетаю сознанием куда-то за пределы вселенной. — Пожалуйста, вдруг правда услышат…

Я киваю. Она права, вытворять то, что мы делаем, на открытом балконе, слишком рискованно.

Словно в комнате у нас не будет никакого риска, конечно.

Я киваю еще раз и встаю, подавай Машке руку. Это идеальный момент прекратить это безумие и сбежать. Закончить всё, практически не начав, не дать случиться тому, что случиться уж точно никак не должно.

Укутываю ее в полотенце, в котором она пришла, накидываю на плечи плед, пока она стоит покорно рядом и смотрит мне прямо в глаза. Я же, трусливо избегаю этого контакта.

Потому что я ненавижу себя за то, что творю.

В голове возникает план: отвести ее в комнату, уложить в кровать, поцеловать в лоб на ночь и сбежать, пожелав сладких снов. Возбуждение как раз спадет, пока мы будем медленно идти в ее комнату, и несостоявшийся секс не станет ни для кого из нас трагедией.

В крайнем случае, всегда можно помастурбировать. Это точно лучше, чем трахать собственную сестру.

Машка вцепляется в руку намертво, переплетает наши пальцы и идет в сторону своей комнаты. Открывает балкон, проходит первой, всё еще держа меня за руку, а потом, как только я прикрываю дверь…

Чёрт. Она сведет меня с ума, клянусь.