Блиц - Девни Перри

Когда я наконец остановилась в гараже, у меня дрожали руки и ноги. Покрасневшие глаза и покрытые пятнами щеки было не скрыть. И я даже не пыталась скрыть свои слезы — они не останавливались. Поэтому я позволила им падать, распахнула дверь и, оставив все, включая телефон, в машине, на нетвердых ногах вошла в дом.

Стиви была на кухне, наливала стакан воды. Когда она заметила меня, жалость на ее лице только усугубила ситуацию.

Значит, она уже знала о статье.

— Привет, — сказала она.

Я проигнорировала ее и прошла через дом к лестнице.

Лиз сидела на диване в гостиной.

Я даже не потрудилась посмотреть ей в глаза, когда направлялась к нижней ступеньке.

— Подожди. Пожалуйста, — просьба Стиви заставила меня остановиться. — Ты можешь поговорить с нами.

Не должно было быть больше слез. Они уже должны были закончиться. Но они продолжали стекать с моего лица водопадом.

— Что тут скажешь?

— Я уверена, что в этой истории есть нечто большее, чем то, что было в той статье, — сказала она. — Мы выслушаем, если тебе нужно будет поговорить. Без осуждения.

Я усмехнулась, потому что у меня задрожали губы. Без осуждения? Серьезно? Это было почти такой же большой ложью, как дружба. Поэтому я продолжила подниматься по лестнице, пока не оказалась запертой в своей спальне. Затем я опустилась на пол, прижавшись спиной к двери, сбросила туфли, подтянула колени к груди и позволила боли поглотить меня целиком.

Как такое могло случиться? Как я идя с уроков в спортзал, оказалась в такой ситуации? Как я могла быть такой дурой, думая, что смогу сбежать в Монтану и забыть? Правда всегда настигала меня. И из-за того, что я была такой упрямой, из-за того, что я держала все это в секрете, я потеряла единственного дорогого мне человека.

Торен заслуживал правды. Он должен был услышать это от меня несколько месяцев назад.

Я была напугана. Я была трусихой. А теперь все стало намного хуже.

Я не была уверена, сколько времени пролежала на полу, когда раздался стук в дверь.

— Дженнсин? — голос Стиви звучал неуверенно. — Здесь, э-э, кое-кто хочет тебя видеть.

Сюда мог прийти только один человек. Его не должно было быть здесь. Он не мог быть здесь, не тогда, когда здесь были Стиви и Лиз. Они поймут, что что-то происходит, и он будет…

Уволен.

Вот только его уже уволили. Все эти секреты и игры в прятки были напрасны.

Все было кончено.

Часть меня хотела остаться на полу, спрятаться здесь навсегда, но Торен заслуживал объяснений. Потом, когда он закончит, я посмотрю, как он уходит. Поэтому я поднялась на босые ноги и открыла дверь. Коридор был пуст, Стиви уже спустилась вниз.

Я всхлипнула, вытерла нос тыльной стороной ладони, затем вытерла щеки. У меня не было сил выпрямить спину или расправить плечи, поэтому я поплелась вниз по лестнице, и мое сердце сжалось, когда я увидела Торена, стоящего в дверях.

Его серо-зеленые глаза прошлись по моему телу с головы до ног. Его челюсть дернулась, когда он упер кулаки в бока.

Я не смогла спуститься на пол в гостиной. Казалось, я не могла заставить себя оторвать ноги от нижней ступеньки.

— Тебе не следовало приходить сюда.

— Тогда тебе следовало ответить на звонки.

Я заслужила этот холодный, жесткий тон, но он так сильно ранил меня, что я вцепилась в перила, пока не побелели костяшки пальцев, чтобы не упасть.

— Он в моей машине.

Ноздри Торена раздулись.

— Тебя уволили? — Я знала ответ, но все равно задала вопрос.

Мое тело начало трястись, дрожь, с которой я боролась несколько недель назад, стала сильнее, чем когда-либо. Она зародилась в моих костях и проявилась в моем голосе. Это вылилось в еще большее количество чертовых слез.

Как будто этого было недостаточно, теперь я должна была стоять здесь, пока Торен наблюдал, как я разваливаюсь на части. А Стиви и Лиз смотрели на меня из гостиной.

— Нет, — сказал он.