Сердце убийцы - М. Джеймс

Она начинает шевелиться, тихо постанывая от боли, но звук почти неотличим от звука удовольствия. Я чувствую, как мой член неприятно подергивается при звуке, воздержание действительно было слишком долго, но у меня нет времени долго думать об этом. Потому что мгновение спустя эти большие голубые глаза, которые я заметил, начинают открываться и становятся еще шире, когда она видит, что я нависаю над ней замечая гостиничный номер и тот факт, что она в постели.

Обладая удивительно хорошей силой легких для человека, который только что скатился с половины лестничного пролета, она открывает рот и визжит на меня, пугая меня настолько, что я делаю шаг назад.

— Где я? И кто ты, блядь, такой?

3

ЛИДИЯ

— Где я? И кто ты, блядь, такой?

Я рада, что не замерзаю до смерти на лестничной клетке вокзала с возможным сотрясением мозга, но я не менее встревожена тем фактом, что проснулась в белоснежной постели, которая явно находится в гостиничном номере, и надо мной склонился этот странный мужчина с пронзительными голубыми глазами с озабоченным выражением лица.

Мужчина, который, по-видимому, снял с меня большую часть одежды. Недостаточно, чтобы что-то обнажить или выглядеть неуместным, на самом деле, но это все равно кажется неприятно интимным. Достаточно, чтобы я мгновенно отпрянула от него, как можно быстрее переместившись на другую сторону кровати и хорошенько разглядев этого человека, который… похитил меня? Забрал меня в свой отель в качестве доброго самаритянина? Имеет гнусные планы в отношении меня? Честно говоря, я понятия не имею, и у меня так сильно болит голова, что я с трудом могу думать, но от меня не ускользает, насколько он красив. Без тяжелого пальто, кепки и шарфа становится ясно, что он худощавый и подтянутый, одет в тонкий серый шерстяной свитер, облегающий мускулистые руки и плоский живот, и узкие черные джинсы, облегающие такие же мускулистые бедра и задницу, которая определенно не увяла бы, если бы я смотрела на ее, чего я конечно не делаю.

Я не смотрю на его задницу, или на его руки с длинными пальцами, или на его сильную щетинистую челюсть и длинный острый нос, или на эти пронзительные голубые глаза, которые смотрят на меня со смесью разочарования и беспокойства. Я определенно не смотрю на них, чувствуя себя некомфортно тепло, это все из-за шерстяного одеяла, укрывающего меня, и огня в нескольких футах от меня... верно?

Определенно.

— Лидия Петрова. — Его голос, произносящий мое имя, мгновенно заставляет все тепло и мысли о его сильной челюсти и круглой заднице вылететь прямо из моей ноющей головы, напоминая мне, что он незнакомец, незнакомец, который последовал за мной, и что я не должна думать о нем иначе, а только о том, как мне выбраться из этой комнаты.

Он не должен знать моего имени. Я не знаю его. Моя первая испуганная мысль, что это какой-то друг Гриши, который пришел, чтобы убедить меня дать моему бывшему изменщику еще один шанс. Я почти ожидаю, что Гриша в любой момент войдет в дверь с непристойным букетом роз, будет умолять меня простить его и болтать что-нибудь о том, как он ненавидит свою жену и планирует развестись с ней, когда дети подрастут, и т.д. и т.п.

— Откуда ты знаешь мое имя? — Я взвизгиваю, натягиваю одеяло до груди и сажусь прямо, игнорируя при этом колющую боль в голове и шее.

— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает он, прищурившись и полностью игнорируя вопрос. — Я имею в виду твою голову.