Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд

— Ты со мной, — бормочу я, откидывая дикие кудри с ее лица. Я притягиваю ее ближе к груди и крепко обнимаю, пока Большой Рикки едет к аэродрому.

Переведя ее в более удобное положение, я стягиваю ремешок сумочки через ее голову и бросаю ее на сиденье.

Поднеся руку к ее бледному лицу, я нежно провожу пальцами по ее щеке.

— Ты в безопасности, — шепчу я.

Склонившись над женой, я прижимаюсь ртом к ее лбу. Я закрываю глаза и благодарю все святое за то, что она снова в безопасности в моих объятиях.

Я больше никогда не оставлю ее одну. Либо Тайни, либо Большой Рикки, либо я сам всегда буду рядом с ней.

Когда внедорожник останавливается возле частного самолета, я жду, пока Большой Рикки откроет дверь, и вылезаю из машины с Витторией на руках.

Он бросает на нее обеспокоенный взгляд. — Господи, босс.

— Давай отвезем ее домой, — бормочу я.

Мы садимся в самолет, и мне плевать на правила, я отказываюсь отпускать жену, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Сев, я прижимаю ее к себе.

Обратный перелет в Нью-Йорк занял не много времени, но к тому времени, как я несу Витторию в наш дом, я чертовски вымотан.

— Вызови врача, — приказываю я Большому Рикки.

Я ожидал, что Виттория придет в себя еще в самолете, но она все еще в отключке, и это меня чертовски беспокоит.

— Уже в процессе, — говорит он, когда я оставляю его в гостиной.

Я несу Витторию в нашу спальню и осторожно укладываю ее на кровать.

Сняв с нее туфли, я отбрасываю их в сторону.

— Доктор уже в пути, — сообщает мне Большой Рикки.

— Хорошо. Закрой дверь и жди его внизу.

Услышав, как закрывается дверь спальни, я направляюсь в гардеробную и снимаю с вешалки одну из своих рубашек. Возвращаюсь к бессознательному телу Виттории и, присев рядом с ней, осторожно снимаю с нее платье и нижнее белье.

Я чертовски рад, что не вижу на ее теле никаких синяков.

Как только она оказывается в моей рубашке, я иду в ванную, чтобы намочить полотенце. Я смотрю на свое отражение в зеркале, и, клянусь, мне кажется, что я постарел на десять лет из-за беспокойства о безопасности Виттории.

Вернувшись в спальню, я сажусь рядом с ней и нежно вытираю ее руки, ноги и ступни.

Мой первый инстинкт - позаботиться о ней, но, зная, что больше я ничего не могу сделать, я чувствую себя чертовски расстроенным. Я натягиваю на нее одеяло, а затем беру ее слабую руку, держа ее в своих.

Я прижимаюсь губами к ее пальцам. — Проснись, детка. — Я тяжело вздыхаю. — Пожалуйста, проснись.

Теперь, когда Виттория вернулась ко мне, мои мысли устремляются в темный туннель, и я думаю обо всем, что могло пойти не так.

Дядя Маурицио мог убить ее.

Ее мог схватить любой из моих врагов, пока она бежала.

Я мог опоздать, и эта чертова машина могла сбить ее.

Я мог потерять Витторию.

Я отпускаю ее руку и, схватив за плечи, притягиваю к себе. Ощущение того, как она слабеет, разрывает мою душу до неузнаваемости.

— Господи, детка, — стону я. — Открой свои прекрасные глазки.

В дверь стучат, и я снова укладываю ее на кровать. Я убеждаюсь, что она укрыта, прежде чем встать.

— Войдите.

Большой Рикки открывает дверь, и в комнату входит доктор Барнс. Этот человек числится у меня в штате на случай, если кому-то из моих людей понадобится медицинская помощь или извлечение пуль.

— Добрый день, мистер Риццо. Чем могу быть полезен?

Я жестом показываю на Витторию. — Моя жена потеряла сознание три часа назад и до сих пор не пришла в себя.

Он подходит ближе и, открыв свою медицинскую сумку, достает стетоскоп. — Были ли у мисс Риццо какие-либо признаки болезни до того, как она потеряла сознание?

— Она пережила кое-то травматическое, — отвечаю я неопределенно.

— Никаких травм? — спрашивает он, прислушиваясь к ее дыханию и сердцебиению.

— Нет.

— Она беременна?