Дикие сердца - Джей Джессинжер (2021)

Или, может быть, я не хочу в этом разбираться. Последствия не из приятных.

Или, может быть, я не хочу знать, что бы он сделал, если бы я попросила его отвезти меня домой.

Возможно, он бы так и сделал, но я этого не хочу.

И, может быть, моему мозгу просто нужен отдых от всех "может быть", потому что ни одна вещь больше не имеет смысла. Я едва ли знаю, какой путь наверх.

На третий день он впервые выводит меня на улицу.

Закутанная в тяжелое шерстяное одеяло, свитер и спортивные штаны, которые он принес мне, с ногами, уютно обутыми в пару пухлых хлопчатобумажных носков, я стою на крыльце, щурясь от яркого света, прислонившись бедром к деревянным перилам и подняв руку, чтобы защитить глаза от солнца. Мое дыхание вырывается перед моим лицом белыми облачками.

Ледяной холод. Воздух неподвижен. Небо чистое, ярко-голубое. Вокруг домика, насколько хватает глаз, простирается девственный альпийский луг, покрытый снежной пылью. Высокие ели, окружающие луг, тоже посыпаны пылью, их ветви цвета сахарной пудры изящно изгибаются дугой.

Если не считать случайного птичьего щебета, здесь совершенно тихо.

Я чувствую, что мы единственные люди в мире. В выдуманном, сказочном мире, созданном нами самими, где нет никого, кроме нас двоих.

Стоя рядом со мной и глядя на бесконечный вид, Мал тихо говорит: — Мы с Михаилом выросли здесь. Антоновы жили в этом доме на протяжении четырех поколений. Он делает паузу. — Ну, не конкретно в этом доме. Оригинальная хижина, построенная моим прадедушкой, сгорела дотла. В нее попала молния. Мы с Миком восстановили ее с нуля.

Я смотрю на его профиль, такой красивый и жесткий.

Его место здесь, в этой безмолвной глуши. Он принадлежит ей так же, как волки, лось и его друг, высокомерный ворон. Он такой же неукротимый, как и все дикие существа, населяющие это место, и живет такой же жизнью, как и они.

Дикарь.

— Я тоже выросла в хижине.

Когда он смотрит на меня, его взгляд такой пронзительный, что мне приходится отвести взгляд.

— На озере Тахо. Она была меньше этого места. Мой прадедушка его не строил. Но оно напоминает мне о том месте. Запах. Сосны. Дикость вокруг всего, то, что ты так близко к природе, напоминает тебе, что ты тоже ее часть. В своей городской квартире я всегда чувствовала себя отделенным от всего остального. Как будто настоящая жизнь была где-то в другом месте, снаружи. Но в лесу я чувствую себя более...

Я останавливаюсь, подыскивая слово, пока Малек не подсказывает его.

— Живой.

Я киваю. — И в безапасности.

— Вот почему мне это нравится.

— Тебе идет.

После короткой паузы он говорит: — У меня тоже есть место в городе. Москва. Я остаюсь там, когда этого требует работа. Но я бы предпочел быть здесь.

— Как далеко отсюда до Москвы?

— Час езды на машине до ближайшего города, затем двухчасовой перелет.

Это поражает меня. — О.

— Что?

— Ты можешь позаботиться о своих делах за один день съездить туда и обратно, который включает в себя шесть часов пути?

Он тихо говорит: — Я очень хорош в том, что делаю.

Я вдыхаю чистый, холодный воздух, позволяя ему прояснить мою голову и успокоить меня. — Убивая людей.

Он некоторое время пялится на мой профиль, затем говорит: — Мне интересно, что тебя, кажется, это не беспокоит.

— Конечно, меня это беспокоит. Я на мгновение задумываюсь. — Хотя, честно говоря, я бы беспокоилась гораздо больше, если бы ты убивал котят. Людей в целом переоценивают. И ты, вероятно, просто убиваешь других плохих парней, мафиози и тому подобное, поэтому часть меня думает, что ты делаешь что-то полезное для общества. И да, я понимаю, что это смешно, и у меня нет возможности узнать, насилуешь ли ты монахинь, сжигаешь ли приюты и взрываешь ли классы в детских садах, но просто этот глупый голосок в моей голове говорит мне, что для плохого парня ты на самом деле довольно хорош.