Лучше, чем навсегда - Селеста Брайар

— В нужных местах, — промурлыкал он, обхватывая мое лицо ладонями и приникая к моим губам мягким, медленным поцелуем. Он облизывает шелк моего рта, пробуя на вкус едкий цитрус на моем языке от шампанского, а мои руки поднимаются, чтобы обвить его шею.

Когда мы отстраняемся, мои глаза удивленно распахиваются.

— Зачем это было нужно?

— Я не могу поцеловать свою прекрасную девушку? — поддразнивает он, поглаживая ткань моего платья. — Кроме того, это платье — мой новый фаворит. Я хочу, чтобы ты носила его и впредь. По любому поводу.

— По любому поводу, да?

— По любому поводу, — повторяет он, заставляя раскаленные угли гореть в моей груди. — Хотя я уверен, что ты сможешь возбудить меня даже в мешке из-под картошки.

Клянусь, Хейз, должно быть, наделен бесконечной харизмой, потому что каждый раз, когда он делает мне комплимент, мои яичники одновременно взрываются. Они мне нужны целыми и невредимыми, ясно? Нам не нужен миниатюрный Хейз, который бегает вокруг и сеет хаос.

Сделав несколько кругов, я нуждаюсь в перерыве от светской беседы и вежливых рукопожатий. Такое чувство, что у меня навсегда слиплись губы от всех моих улыбок. Я определенно не вспомню никого из этих людей утром.

— Понятия не имею, как тебе удается делать это целый день, — ворчу я, потирая виски, усталость начинает накатывать на меня.

— Это определенно не самая захватывающая часть работы, — смеется он, и его смех звучит в моих ушах как волшебная мелодия. — В основном мы приходим за едой.

— Я бы не отказалась от еды, — говорю я.

Мне нужно занять свой рот, желательно едой, а не разговорами. Даже после некоторого времени адаптации мое сердце не перестало колотиться от нервов. Не думаю, что мое тело полностью различает реальную угрозу и вызывающую тревогу вечеринку, которых я пережила немало благодаря своим впечатлительным студенческим годам.

— Хорошо, потому что я умираю с голоду. — Хейз берет меня под руку и ведет к фуршетному столу.

То, что я считала быстрой остановкой, на самом деле превращается в тридцатиминутную остановку. Хейз накладывает себе на тарелку разнообразную еду — от крабовых котлет до слайдеров с фрикадельками и миниатюрных пирожков со шпинатом. Он похож на ходячий утилизатор.

— Спасибо, что пришла, Айрис. Это действительно много значит, — пробормотал он сквозь хрустящую корочку киша.

— Конечно. Я прекрасно провела время.

Он разоблачает мой блеф.

— Правда? Ты не произвела на меня впечатление любительницы черных галстуков.

Я возмущенно вздыхаю, откусывая кусочек пирожного.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Мне нравится слушать, как старики хвастаются своей криптовалютой и всеми милфами, которых они трахали.

Хейз проглатывает слайдер одним укусом, вытирая крошки с губ.

— Господи, это то, что мне точно не нужно было знать.

— Да, представь себе, что ты услышал все эти подробности.

— Я думал, ты любишь грязные разговоры.

— Да, если эти разговоры не исходят от того, кто находится на расстоянии одного сигнала тревоги от отправления в загробный мир.

— Ты хочешь сказать, что я не буду привлекать тебя, когда стану старше?

Я бросаю на него любопытный взгляд.

— А вдруг ты постареешь и станешь похож на просроченное молоко, а просрочка меня не привлекает? Откуда мне знать.

Он насмешливо хмыкает, сжимая воображаемый жемчуг.

— Эй, мои волосы не поседеют, пока мне не стукнет хотя бы восемьдесят.

— Восемьдесят — это довольно много. И кто знает, может, у тебя даже появится пивной живот. — Я тычу пальцем в его твердый живот, чтобы подчеркнуть, а потом хмурюсь. — Ладно, скорее всего, нет. У тебя будет самый сексуальный пресс в доме престарелых. К черту тебя с твоим быстрым метаболизмом.

Он доедает остатки еды и выбрасывает тарелку в мусор.

— Не знаю, что тебе сказать, Мелкая. Я — хорошо отлаженная машина.