Балерина - Надя Лоули (2014)

Не задумываясь о последствиях, Вера написала о вчерашней встрече с Лизой. Постаралась очень подробно, зафиксировав каждый шаг — если следили, то это будет подтверждено соответствующими контротчетами агентов наблюдения. «И договорились встретиться в субботу, чтобы пойти в Музей человека на американскую выставку “Экспонаты с затонувшего “Титаника”». — И, с удовлетворением, что так ловко состряпала отчет, она поставила дату и размашисто расписалась. Посмотрела на тикающий будильник — десять тридцать. Быстро я управилась. Даже успею поужинать и посмотреть новости!

Когда раздался звонок, она взяла бумагу и, не намеренная больше долго разговаривать с Петренко, открыла дверь:

— Вот, Петр Петрович, написала! — и протянула отчет ему через порог.

Сосед рассыпался в благодарностях:

— Спасибо, Верочка, очень выручила! Не буду тебе больше мешать. Спасибо, дорогуша!

— Спокойной ночи, Петр Петрович! — довольно выдохнув, мол, наконец-то, Вера закрыла дверь.

Петренко на ходу с нетерпением бегло проглядел написанное и грязно выругался:

— Вот сучка! Будет тебе сейчас спокойной ночи! — И он, войдя к себе, тут же позвонил Рожкову: — Федор, ты был прав! Бери с собой ребят!

Ничего не подозревающая Вера была в ванной, когда опять раздался звонок.

— Нет, мне когда-нибудь дадут жить спокойно? — она возмущенно накинула халат и открыла дверь: — Ну что еще, Петр Петрович?.. — и осеклась на полуслове. За порогом стояла группа людей. Вера отпрянула, собираясь захлопнуть дверь, но несколько человек, не спрашивая ее ни о чем, вошли в квартиру. Она побледнела и все поняла.

— Борткевич Вера Андреевна, именем советского правительства вы задержаны по подозрению в измене Родине.

35

Зверев посмотрел на стол, черт ногу сломает: деловые документы, скомканные клочки бумаги, разбросанные фотокопии, письма, надорванные конверты, карандаши и ручки валялись повсюду. Но этот бедлам не смущал Бориса Александровича. Ведь столько всего случилось за последние дни, что ему было не до порядка, а служащая, убирающая в его кабинете, в выходные дни не приходила. Был воскресный день. Он беспрерывно говорил по телефону с шефом, который там, в Москве, даже не представлял (всего по телефону не объяснишь), как все здесь закрутилось, и конца было не видно.

Два бывших агента-предателя — Леонид Гуревский и Евгения Щеглова, они же Кондаков и Бержар — были уничтожены. Зверев удовлетворенно хмыкнул: моих рук дело! Они давно это заслужили, но расплата их настигла только сейчас. Сейчас, когда казалось, живи себе спокойно, радуйся жизни в тиши и благоденствии… ан нет! Бумеранг, заброшенный десять лет назад, настиг их, уверенных в том, что о них забыли и что они никому не нужны, в самый неожиданный момент. Стоило только удивляться их недальновидности: наивными их нельзя было назвать. Смешно, конечно, зная, в какой организации они работали, и представляя все последствия жестокого наказания для всех отступников и предателей, чтобы так расслабляться. Забыли, что ли, с кем связались?

Борис Александрович, между звонками, писал подробный отчет начальству. А что, пусть знают — все это проделано под его руководством и непосредственном участии.

Евгения Щеглова была захвачена в поезде Париж — Сан-Себастьян, следующем в Испанию. Ей сделали укол, и она, проспав всю дорогу, в Биаррице, конечно, не вышла. Ну, а в Испании, представьте себе, в маленьком отеле она взяла да и повесилась! Вернее, ее… правильно, конечно, не без помощи! Борис Александрович, мысленно, развел руками: се ля ви, как говорят французы. И опять ухмыльнулся — предателей он не любил!