Трэвис - Миа Шеридан

— Вы только что что-то сказали? Растениям?

Она вздохнула.

— Живые существа питаются энергией. Я уверена, что они чувствуют мою беду. Хочу, чтобы они процветали и жили, а не вдыхали мое беспокойство. Особенно, если учесть, что им придется ждать здесь, на обочине дороги, в полном одиночестве, пока я не вернусь.

— Вдыхали… — я наклонился к ней. — Вы что-то вдыхали? Может, мне провести тест на трезвость?

— Я не принимаю наркотики, — она снова посмотрела на заднее сиденье, а затем ее плечи опустились. На мгновение она выглядела так, словно собиралась спорить со мной об устранении растений, но затем медленно вышла из машины, выглядя подавленной. Я почувствовал странное сочувствие, пока не вспомнил, что это были бесплатные растения, которые — откровенно говоря — выглядели так, словно находились на пороге смерти. — Сегодня вечером ожидается дождь, — нелогично сказал я.

Она посмотрела на меня, доставая один из горшков с заднего сиденья.

— Я собираюсь вернуться и забрать их позже, — сказала она, передавая мне горшок и поворачиваясь за другим. Потребовалась всего пара минут, чтобы перенести достаточное их количество — пять штук — для того, чтобы ее боковые окна и окна заднего вида были беспрепятственно открыты.

Я передал ей карточки.

— Считайте это предупреждением. Езжайте осторожно, Хейвен из Калифорнии.

— Так и сделаю, шериф Хейл из Пелиона. Спасибо за ваше милосердие, — к губам словно была привязана невидимая нить, и кто-то сильно дернул за нее. Я поднял руку и снова закашлялся в кулак, пока спазм не прекратился. Затем я кивнул и пошел обратно к своей машине.

Глава 4

Хейвен

Гейдж Бьюкенен — лучший. «Лучший», — мечтательно подумала я, наблюдая, как он поднимает одну идеально мускулистую руку, а его отточенное тело напрягается, когда он делает паузу, достаточную для того, чтобы я запечатлела эту картину в своем мозге и она навсегда осталась в моем распоряжении, когда у меня будет настроение пофантазировать.

— Он идеален, — вздохнул кто-то в тот момент, когда Гейдж начал двигаться, выполняя подачу, которая со свистом полетела в сторону игрока на противоположной стороне теннисного корта. Конечно же, идеальная подача, потому что он был идеален. Его противник бросился за мячом, яростно размахнулся и промахнулся.

Я оттолкнулась от стойки, где опиралась лицом на ладонь, глядя на Гейджа, играющего в теннис напротив бара со смузи в клубе, где я работала.

— Извините, — сказала я, направляясь к двум девушкам, которых не заметила, когда садилась за стойку, и услышала еще один удар, когда игра продолжилась.

— Нет проблем, — сказала блондинка, повернув голову от теннисного корта ко мне.

Другая девушка, брюнетка, не удосужилась посмотреть в мою сторону, ее голова поворачивалась туда-сюда, очевидно, следя за теннисным мячом Гейджа и симпатичного блондина, против которого он играл.

— Персик-манго-льняное семя, — рассеянно сказала она.

Я улыбнулась ей в затылок.

— Конечно. С удовольствием. А для вас? — спросила я, переключив свое внимание на блондинку.

— Чашу с асаи. Но обязательно исключите клубнику. У меня на нее аллергия, — она опустила солнцезащитные очки «Шанель», глядя на меня поверх черепаховой оправы. — В прошлый раз, кажется, Вы пропустили одну. Я потом чувствовала зуд.

Звучит как личная проблема, скорее всего, не связанная с клубникой, но я не сказала этого.

Она обвиняюще посмотрела на меня, как будто я намеренно подбросила клубнику в середину ее чаши с асаи, чтобы испортить ее безупречную кожу некрасивой сыпью. Моя улыбка натянулась, пока я старалась удержать ее.

— Мне так жаль, — мило сказала я. — Я дважды, нет, трижды проверю, чтобы в Вашем заказе или рядом с ним не было клубники.