Клянусь своим сердцем - Шанджида Али

Я использовала любой шанс, чтобы выходить как можно чаще. Я никогда не хотела надолго оставаться в доме после ухода Аида. Я ненавидела это место. Я чувствовала себя заключенной, застрявшей в тюрьме на всю оставшуюся жизнь, и, честно говоря, так оно и было, за вычетом наручников на моих запястьях и оранжевой униформы. Иногда мне хотелось, чтобы мои родители были еще живы, чтобы они дали мне отсрочку и надежду, сказали, что они рядом, что они помогли бы мне.

Жить без родителей — все равно что жить в темноте, когда тебя никто не вел. Это похоже на одинокое и бессмысленное путешествие, когда с тобой никого нет. Даже когда мы решали, что нам нужно быть сильными ради самих себя, это просто казалось тщетной попыткой без цели, без света и без пути, ведущего к вам.

Как вам стать своим собственным проводником, если вы сами не знали пути?

Я сняла с себя одежду и надела повседневную футболку и джинсы с шарфом на шею. До зимы еще несколько месяцев, и на улице очень теплая погода, но я все равно накладывала на себя слой, чтобы скрыть шрамы. Полностью закрытая одежда — мой единственный щит, защищающий меня от взглядов и осуждений, которые могли вынести люди, увидев темные синяки и отметины на моей коже. Кроме того, быть женой нью-йоркского капо нелегко, когда тонны фотографов просто ожидали твоего появления на публике, как голодные акулы.

Когда Аид впервые начал бить меня, первый же темный синяк, который я увидела, заставил меня взглянуть на свое тело так, словно оно было сломленным и слабым. Это дало мне представление о том, каким ужасающим и мрачным было мое будущее.

И не важно, сколько я лечила эти шрамы лекарствами или покрывала их косметикой, надеясь избавиться от боли, которую Аид причинял внутри и снаружи, это просто никогда не помогало. Одна отметина не исчезла бы полностью к тому времени, когда на моей коже появилась бы новая, свежая.

Я оставляла волосы распущенными, чтобы они больше прикрывали шею, и использовала их как плащ от вопрошающих взглядов окружающих.

Чувствуя себя достаточно хорошо по поводу своего наряда и внешнего вида, я обнаружила, что «Escalade» уже припаркован на подъездной дорожке, а за мной следовали непрошенные телохранители. Но, как всегда, я лгала себе, предавала себя и в конце концов отправлялась в одно место, о котором мне давно следовало забыть.

Но каждый раз, когда я думала о том, чтобы стереть кое-кого из своей памяти, меня тянуло обратно, как магнитом. Садясь в машину, мы выехали в назначенное место.

Но одна мысль о поездке в это место успокаивала мою душу, которая также являлась пленницей на этой вилле, и поездка принесла немного свежего воздуха в мою жизнь после того, как я прожила в этой адской дыре, которая казалась вечностью.

После тридцати минут езды водитель заглушил двигатель в нескольких футах от места аварии. Сказав охранникам подождать на определенном расстоянии, я отправилась в свой рай. Пройдя еще несколько минут, я достигла поля с розами. Деревянная скамейка стояла на своем обычном месте с видом на океан. Я подошла к ней и просто стояла там, видя тот же грубый, неровный изгиб инициалов «Т» и «Л». Я тяжело вздохнула, оглядываясь по сторонам, любуясь видом, и села на скамейку, наблюдая за белым небом с несколькими голубыми проблесками, проглядывающими из-за угла.

Я просто сидела там некоторое время, прежде чем встала и легла на мягкую траву, окруженная ароматом свежих цветущих роз. Мои руки лежали на животе, ощущая спиной слегка промокшую, но успокаивающую шероховатость зелени, а несколько цветов щекотали щеки. Шум океанских волн доносился издалека, но все еще отчетливо, как успокаивающая музыка для моих ушей.

И независимо от того, сколько раз я приходила сюда, я всегда погружалась в воспоминания, которые создала здесь с Люцифером. Каждое воспоминание проносилось в моей голове, как проектор на экране.