Высота наших чувств - Настасья Райс

Не понимаю, зачем к себе вызывает сам ректор. Я вроде нигде не косячу, да и с учебой всё хорошо. Сердце бешено бьётся, и потеют ладони от волнения. Подхожу к кабинету и мнусь, прежде чем постучать. Может, сбежать и сделать вид, что меня не предупредили? Бред какой-то. Слышу шорохи и отхожу чуть в сторону. Хорошо, что подвинулась, потому что дверь раскрывается резко, и если бы я стояла рядом, то меня бы ей убили.

— Понял, отец, — слышу знакомый голос и не понимаю, что происходит.

Егор выходит из кабинета ректора, ему меня не видно, потому что стою с другой стороны. Его голос слишком нервный и злой. Дверь захлопывается, а я смотрю вслед удаляющейся фигуре. Только сейчас осознаю, что фамилии у них схожи. И как раньше об этом не подумала? Но не могут же меня вызывать из-за того, что я встречаюсь с Игнатьевым? Это к учёбе никак не относится.

Набираю побольше воздуха в лёгкие, стучусь, и меня сразу же приглашают в кабинет. Александр Михайлович сидит за столом, руки сложены в замок, а суровый взгляд устремлён на меня. От этого ещё более волнительно и вновь хочется сбежать. Но тогда он точно меня отчислит без выяснения причин такого поведения.

— Здравствуйте, — заговариваю первая и делаю несколько шагов к столу.

— Здравствуйте, присаживайтесь, — указывает на кресло, стоящее напротив, и я медленно сажусь в него. — Разговор не из приятных, — вот сейчас сердце точно выпрыгнет из грудной клетки, — он будет о стипендии. К сожалению, мы не можем её продлить, — то, чего я никак не хотела услышать. — Вижу по вам, что вы расстроились, не переживайте, попытаете удачу в следующем году, — его голос звучит безэмоционально, словно говорит о погоде или решает, какие носки надеть, а не лишает меня такой необходимой материальной поддержки.

Хочу возмутиться, возразить и узнать, почему меня лишают стипендии, но я, как рыба на суше, только хватаю воздух ртом.

— Можете идти, — не дает мне шанса на то, чтобы узнать причину, и просто выставляет за дверь.

— Александр Мих… — набираюсь смелости, чтобы узнать всё, но в кабинет заходит проректор и срочно вызывает его.

Всё как в тумане: мы выходим вместе, а точнее, меня чуть ли не вышвыривают в коридор, словно котёнка. Они уходят, а я остаюсь стоять в полном непонимании происходящего. Что за чертовщина творится? Иду на красный диплом, участвую в жизни университета, что им ещё нужно? Ни черта не понимаю и завтра обязательно приду узнать все ответы на свои вопросы.

А если и правда виной всему отношения с Егором, вдруг его отец нас видел? Но что за реакция такая на личную жизнь сына? Или я ему настолько не нравлюсь? Боже, голова готова взорваться от вопросов, которые сменяются один за другим.

Пытаюсь собраться с мыслями, пока иду к Ксюше, которая ждёт на выходе. Мы сегодня договорились прогуляться, давно с ней никуда не выбирались, в последнее время я только с Егором провожу время. Вот она и обижается. Игнатьеву написала сообщение, чтобы домой ехал без меня, но ответ от него до сих пор не приходит. И это очень странно. Вспоминаю, что он тоже был у ректора. Почему его отец тоже вызывал к себе? И Егор таким злым вылетел в коридор. Никогда его таким не видела. Может, они решали семейные вопросы и не сошлись во мнениях или это всё же из-за меня?

Вот теперь точно голова сейчас взорвётся, если срочно хоть частью не поделюсь с Ксюшей. О том, что у Егора отец — ректор, говорить не буду, а вот о том, что меня лишили стипендии, скажу. Хоть немного изолью свою душу и поною в плечо.

— Я уже думала бежать тебя спасать, чего вызывали хоть? — подрывается ко мне Ксюша и смотрит встревоженно.

— Сначала кофе, лучше, конечно, коньяк, но и кофе сойдёт, — пытаюсь шутить, но выходит не очень.

— Ты меня пугаешь, подруга, — Ксюша удивляется, но соглашается со мной, и мы выходим из здания.