Да здравствует король - Кай Хара

Он надувает грудь — маленькое, ничего не значащее ничтожество, пытающееся казаться большим перед зверем, стоящим гораздо выше в пищевой цепочке.

— Мне придется поговорить с твоим отцом…

Обхватив рукой его галстук, я дергаю его, чтобы поставить на колени перед собой. Моя нога надавливает на руку, которую он использовал, чтобы поймать себя, добавляя достаточно веса, чтобы почти сломать пальцы.

Я резко нажимаю, слыша, как под ногой раздается приятный хруст. В этот раз я точно задел его мизинец.

Он беспомощно кричит, киска. А я даже не сильно надавливаю.

— Ты ничего не скажешь моему отцу. На самом деле, ты скажешь ему, что она превзошла все ожидания, и ты в полном восторге. Я хочу, чтобы ты сказал ему, какой замечательный выбор он сделал. В противном случае я сообщу очаровательной миссис Торнтон о ваших особых встречах с профессором Стивенсом один на один. Понятно?

Еще одно преимущество нахождения на вершине пищевой цепочки? Бесконечное количество полезной информации, поступающей ко мне, чтобы я мог использовать ее для шантажа.

Это очень удобно в такие моменты.

— Хорошо, хорошо! — обещает он. — Отпусти мою руку.

Я великодушно выполняю его просьбу. Он перекладывает свою больную руку в другую, осторожно потирая ее.

— Полагаю, ты хочешь, чтобы я отменил и наказание?

Я даже не подумал об этом. Мне не терпелось причинить Беллами новые мучения.

— Нет. Оставь наказание.

— Где ты был? — спрашивает Феникс, когда я вхожу в комнату с телевизором час спустя. Рис сидит рядом с ним, набирая текст на телефоне. При виде меня он откладывает его, и на его лице появляется озорная ухмылка.

Между ними стоит бутылка бурбона.

— Феникс не слышал о вашей небольшой ссоре. Почему бы тебе не ввести его в курс дела?

Я показываю ему палец и опускаюсь на диван рядом с ним. Схватив бурбон, я делаю глоток прямо из бутылки, устраиваясь поудобнее.

— Дункан отправил его в офис Торнтона во время Всемирной истории.

— Господи. Что ты сделал?

Я не думал, что это возможно, но ухмылка Риса стала еще шире.

— Давай, расскажи ему, с кем ты ввязался в это.

— Отвали.

— Лааадно, — говорит он, резко растягивая один слог. — У него было совместное наказание вместе с Беллами.

Феникс громко смеется.

— Что у тебя за проблемы с ней?

— Такие, что не было никакого наказания, ублюдок, и она стояла у меня на пути.

— Наказание было, а она не стояла. Признай, ты захотел заявить на нее свои права, когда увидел как Джереми с ней разговаривал.

Что-то мерзкое разворачивается внутри меня, когда я вспоминаю, как он сидел на ее парте и смотрел на нее, когда я вошел в класс.

У меня сжались кулаки при этом воспоминании. Я не соврал, когда сказал ему, что он мне мешает. Так оно и было.

У нас с ней было незаконченное дело, это не имело никакого отношения к тому, что я был территориальным или нет. Видя, как она сидит там, все еще влажная, раскрасневшаяся, с приоткрытыми губами, слушая его, я напрягся.

Потом я услышал, как он сказал, что заедет за ней зачем-то, и сорвался, выплеснув на нее ядовитые слова, которые, как я знал, заставят ее отреагировать.

— Ты ошибаешься.

— Значит, она не под запретом? — спросил Феникс с дразнящей улыбкой. — Потому что Беллами чертовски горяча, приятель. Если тебе не интересно, я могу попробовать сам.

Он облизывает губы в явной провокации. Подталкивает меня к ответной реакции. Все, о чем я могу думать, это о том, как он будет сосать ее верхнюю губу, как я это делал сегодня. Мое и без того мрачное настроение становится еще мрачнее, когда я думаю о том, что он может поцеловать ее раньше меня.

Я так крепко сжимаю горлышко бутылки с бурбоном, что она находится в нескольких секундах от того, чтобы случайно разлететься на куски в моей руке. Ему лучше знать, как играть со мной. Если он хочет войны, я ему ее устрою.