Непорочная - Слава Доронина (2024)

— На опухоль живота это мало похоже, — наконец выговариваю я, все еще находясь в состоянии сильного шока. — Какой месяц? Хотя… — Задумываюсь. — Шестой? Нехило. И когда ты собиралась рассказать? — От злости сжимаю кулаки.

Ярость затапливает. Когда сходит первая волна потрясения, тут же захлестывает второй. От слов Ванессы.

— Надо уметь молчать обо всем, чтo имеет знaчeниe лишь для тебя одной, — с вызовом произносит она.

— То есть твоя беременность имеет ко мне прямое отношение, но меня не касается? Как же это так выходит?

— А вот так! Ты был увлечен другими делами. И точно был бы против этого ребенка. А я не позволю ему навредить, ясно?

— Ясно... — Даже удивительно, что говорю я спокойно, потому что на деле хочется свернуть Ванессе шею.

Дура! Неужели не понимает, какие это риски и уязвимость? Особенно сейчас. И особенно с моей поганой наследственностью.

— Я полагаю, никто не в курсе?

— Пока удавалось держать беременность в секрете ото всех.

— Так когда ты собиралась мне рассказать? — повторяю свой вопрос, который остался без ответа.

— Я не собиралась... Может, после родов. А может, и после них ничего бы тебе не сказала. Ты же как свихнулся на своей новой подстилке...

— Ванесса, ты вроде не была дурой. Никогда. Или это со всеми беременными происходит?

— Я вообще-то рассчитывала услышать как минимум поздравления, а не гадости в свой адрес. На восторги не претендую, но... это твой ребенок. Твой, Леон. А у тебя такой вид… — Она осекается, смаргивая слезы.

Никогда не задумывался о детях. Тем более, что сделаю ребенка по пьяни. Я с опаской относился к случайным связям, но с Ванессой расслабился... И вот к чему это привело.

Так, надо успокоиться. И подумать. Еще пару недель назад я искренне считал, что быть хуже ситуация уже не может. Оказалось, сильно заблуждался.

— Как та девочка? Не наигрался еще? — не без ехидства в голосе интересуется Ванесса.

Я смотрю на ее живот. Не верится, что это правда. Поднимаю глаза к бледному лицу помощницы. Беременные обычно поправляются, а здесь обратная ситуация. Не все гладко со здоровьем?

— Что с анализами?

— Более-менее нормально. Выношу и рожу. Хотя мне бы, конечно, следовало лет так пять назад заняться вопросом деторождения.

— А у ребенка?

— Тоже все хорошо. Жить будет.

На душе становится тяжело. Будто кто-то придавил огромной бетонной плитой. Разве так все должно быть?

— Почему ты со мной разговариваешь как с врагом?

— А как я должна с тобой говорить?

— Мы работаем вместе много лет, вплотную. Я всегда и во всем помогал.

— Помогал. Пока эту девку не встретил. На которую у тебя всего лишь стоит. Но, после того как мы устраним ее отца, она к себе даже не подпустит, будь уверен. А с тобой у нас могла бы быть семья. Крепкая, настоящая, где ты бы чувствовал себя в безопасности. Такие, как я, не предают, и ты это прекрасно знаешь. Как и то, что каждая из нас будет на своей чаше весов. Так что решай, на чем сконцентрировать свои силы и ресурсы, кому дать защиту, а кого отправить в отставку. Ребенок и я или твои хотелки? Ты, видимо, прилетел просить за нее? Так вот, ради твоей любовницы я и пальцем не пошевелю. Я в курсе, что она дочь Гроу, и мы оба понимаем, что из этого следует. Особенно в открывшихся обстоятельствах. Непростой выбор, Леон? Но ты уж как-нибудь определись. Я не потерплю рядом конкурентку и уничтожу твою русскую суку. На двух стульях не усидеть.

Истерики и Ванесса — не совместимы, и ее поведение совсем не укладывается в голове. Как и то, что я стану отцом. Причем, судя по моим расчетам, уже очень скоро. Что со всем этим делать и как быть — непонятно. И вероятно, не мне одному, раз помощница так взвинчена и неадекватно реагирует.

Прохожу на кухню и щелкаю кнопкой чайника.

— Садись, — указываю Ванессе на стул.

Хоть кто-то сейчас должен сохранять здравый рассудок.