Ночная смена - Энни Краун

Он хватает меня за рубашку и помогает ее стянуть. Волосы потрескивают от статического электричества и разлетаются во все стороны. Я зачесываю их на место, делаю глубокий вдох и, подняв глаза, обнаруживаю, что Винсент смотрит на мою грудь с тем же застывшим выражением, которое решила назвать «сдерживающим лицом». Не могу сказать, хорошо это или плохо. Бюстгальтер бежевый. Без кружев. Без глупостей. У меня также есть линии на животе, там, где джинсы врезались раньше, но я ни о чем из этого не беспокоюсь. Винсент не изменит своего мнения обо мне из-за какого-то скучного нижнего белья и странных вырезов от джинс.

И все же, я бы хотела, чтобы он перестал пялиться.

— Что? — огрызаюсь я, из-за неловкости.

— Твои сиськи выглядят чертовски феноменально.

— Ты никогда не позволишь забыть это, не так ли?

— Ни в коем случае.

— Хочешь осыпать меня еще какими-нибудь комплиментами, прежде чем я тебя выгоню?

Винсент задумчиво хмурится и протягивает руку, чтобы провести пальцами по моим спутанным волосам. Его ладонь ложится на шею сбоку. Это прикосновение посылает электрический разряд по телу, подобно удару по локтевому нерву, но более приятно.

— Ты прекрасна, — говорит Винсент. — У тебя самый лучший смех. Ты одна из самых умных людей, которых я когда-либо встречал. И так хорошо пахнешь. Почему от тебя всегда так хорошо пахнет?

— Это, наверное, гель для душа «три в одном».

— Заткнись, — все еще держа за шею, Винсент притягивает меня ближе и опускает улыбающиеся губы навстречу моим. Он медленно целует меня. Лениво. Как будто у нас есть все время в мире. И я ценю его нежность, правда ценю, но в ту секунду, когда пробую его на вкус, все, что я чувствовала на чердаке книжного магазина, возвращается и сбивает с ног, как волна высотой в пятнадцать футов.

Я отстраняюсь, чтобы с чувством сказать:

— Мне так жаль, что я ударила тебя локтем.

Винсент качает головой.

— Все в порядке.

— Ты уверен, что я не сломала тебе челюсть или что-то в этом роде?

— Я выгляжу как человек, у которого челюсть сломана? — он снова накрывает мой рот своим, и нет, это определенно не поцелуй раненного мужчины. Я издаю звук, который может быть стоном и прижимаюсь грудью к его. Свитер Винсента невероятно мягкий на голой коже живота, что только подтверждает, что мое пристрастие к мужчинам в свитерах все еще живо.

Я отстраняюсь и ошеломленно моргаю, глядя на него.

— Пожалуйста, — я даже не уверена, о чем прошу.

— Терпение, — Винсент целует кончик моего носа.

Возможно, он прав. Не стоит торопиться. Наверное, следует насладиться этим. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь насладиться медленным прикосновением его губ, скользящих по изгибу челюсти, вниз по шее и по ключице. Его руки скользят вверх по бокам моей грудной клетки, мозоли щекочут места, к которым никогда никто не прикасался, пока он не добирается до косточек дурацкого, неудобного лифчика. Прежде чем я успеваю предложить сжечь его, Винсент подцепляет двумя пальцами одну чашечку, опускает ее, оголяя грудь и наклоняет голову, чтобы взять сосок в рот.

— Да, — выдыхаю я. — Я определенно пропущу смену.

Винсент мурчит что-то типо «думаешь?» и от вибрации мурашки бегут вверх и вниз по рукам. Я смеюсь, немного беспорядочно, пока мозг, без подсказки, составляет черновик электронного письма, которое я могла бы отправить руководителю.

«Дорогая Марджи, я не смогу прийти на работу. Винсент Найт держит мой сосок во рту. Приношу искренние извинения! Всего наилучшего, Кендалл.»

— Что смешного? — спрашивает Винсент.

— Щекотно, когда ты это делаешь, — он снова мурчит, заставляя меня пронзительно взвизгнуть, затем выпрямляется с торжествующей улыбкой, от которой перехватывает дыхание.

— Можно я сниму это? — спрашивает он, дергая за бретельку лифчика.

— Не хочешь, чтобы я это делала? На этот раз я могла бы целиться в нос.

— Я пас, спасибо.