Деспот - Саша Кей

Наверное, капитан прав, и на самом деле я не хочу видеть тетю Олю. Это слишком больно, но ведь все равно придется, и я устала прятать голову в песок.

– Я бы все равно хотела…

Вальцов опять смотрит на меня, прищурившись поверх чашки, и, отхлебнув, чертыхается, что опять остыло.

– Если не перевели еще, можно попробовать.

Пока Дмитрий Валентинович уточняет, я снова пытаюсь дозвониться до Саши. Когда мне это не удается, я набираю Борзова.

– Никита, а вы сейчас где?

– Собираюсь в вашу сторону. Вы закончили? – бубнит он в трубку.

– Нет, но скоро, наверное. Вы не знаете, где Александр Николаевич?

– Выехал из офиса, заедет домой и потом к вам. Ему позвонила Анна сказала, что привезли какую-то срочную почту.

– Не могу до него дозвониться, вы не могли бы его попросить меня набрать? – я нервничаю все больше, и даже невроз от предстоящей встречи с тетей немного отступает.

– Анастасия Ддмитриевна, пройдемте, – зовет меня Вальцов, и я отключаюсь, но телефон держу в руке, надеясь, что Саша мне вот-вот позвонит.

Иду за следователем, а сердце не на месте.

Когда меня запускают в помещение за бронированной дверью, а за мной вслед заходит Вальцов, там пусто, и у меня ощущение, что задержанная – это я.

Но вот заводят тетю Олю.

Мне давно уже не стоит ее так называть про себя, но привычка сильнее.

Покосившись на меня, она садится на стул, но молчит.

Я тоже не знаю, что сказать. Мучительно текут минуты, и в конце концов я не выдерживаю:

– За что?

Я никогда не умела держать драматическую паузу, зато Ольга Федоровна в этом эксперт. Полный ненависти взгляд становится для меня неожиданностью и еще одним напоминанием о том, как люди умеют отлично притворяться.

– За что? Ты жалкий подкидыш, возомнивший себя наследницей. Твое место на помойке, там, где тебя и оставили. Жадная сучка. А прикидывалась паинькой. Я смотрю новость о том, что ты неродная – для тебя не сюрприз?

– Уже нет, – выдавливаю я, оглушенная тем, что меня родная мать бросила на улице.

– А почему удочерили, тоже знаешь?

– Знаю, – отвечаю, хотя язык меня почти не слушается. Такое ощущение, что эта женщина, сейчас совершенно незнакомая мне, отравляет все одним своим присутствием.

– Жаль, тогда не сработает письмо счастья, теперь ты вряд ли станешь его читать, – цедит она.

– Письмо счастья? – холодею я.

– Я ни в чем не виновата, – обращается Ольга Федоровна не ко мне, а к Вальцову. – Хочу сотрудничать со следствием.

– Вы хотите, о чем-то сообщить? – Дмитрий Валентинович сейчас похож на пса, почуявшего добычу.

– Мой муж отправил письмо с ядовитым содержимым на имя Анастасии Дмитриевны Суворовой. На адрес Александра Николаевича Марича.

Она еще что-то говорит ему высокомерно, сдается мне, не понимая, что не ей диктовать условия, но я уже вылетаю наружу.

Срочно набираю Сашу.

И, о чудо, он поднимает трубку.

– Саша! Саша! – я кричу в трубку, пробегая по коридорам управления.

– Насть, что случилось? Я сейчас уже приеду. Курьер доставил все еще вчера, но нас не было, это очень важно. Я скоро…

– Саша, если там есть письмо для меня, не вскрывай! – я бестолково топчусь у пропускного пункта, ведь бегунок остался у Вальцова, но дежурный удовлетворяется паспортом, и я выскакиваю на крыльцо, обводя сумасшедшим взглядом парковку, в надежде, что Борзов уже здесь.

– Для тебя, – удивляется Марич. – С какой стати? Хотя, постой, есть…

– Не трогай его! Не трогай! – я захлебываюсь истерикой.

Мне страшно. Мне так страшно. Я не могу потерять Сашу, даже если онам с ним вместе быть совсем недолго. Не его. Не из-за меня.

– Хорошо, но оно от… Блядь, – не выдерживает Саша. – От твоей матери, якобы пересланное из дома. Штемпель стоит…