Моя Госпожа - В. Савви (2024)

— Цок, цок, цок, Сергей. — Я подошел к столу с инструментами Джарода и взял свое любимое, острое как бритва лезвие. — Я давно не был на улице, но, пожалуйста, ни на секунду не думай, что я стал мягким и забыл, как играть в эту игру. — Я снова повернулся к нему лицом. — Конечно, ты помнишь меня. И, конечно, ты помнишь, что никогда, никогда не должен лгать Кейну.

Джарод засунул кляп обратно в рот, когда его крики усилились, и я напомнил ему, почему я — мистер Гребаный Кейн.

*** К тому времени, когда я приехал в «Камео» на следующий вечер, вечер открытия был в самом разгаре.

Я вошел через служебный вход и быстро осмотрел все помещение, убедившись, что все меры безопасности приняты и мои люди на своих местах.

Казалось, все в порядке, хотя без сопровождения было немного спокойно.

Следуя за хриплыми нотами новой певицы, я вошел в ресторан «Сиззл» и остановился в дверях, пытаясь дать своему дурному настроению рассеяться. Сергей был неудачником. От его криков вчера днем у меня только голова разболелась, и с тех пор я был готов врезать ему чем-нибудь. Что за гребаная киска.

Бармен поднял взгляд от протирания барной стойки и наклонил голову в сторону Джей Ди, который сидел за стойкой, обхватив руками бутылку с водой, и его взгляд был прикован к освещенной знойной певице, как будто она была самой большой загадкой во вселенной.

Должно быть, он почувствовал, что я наблюдаю за ним, потому что посмотрел в мою сторону и кивнул, молча давая понять, что все в порядке. Затем он указал на другой конец темного ресторана.

Я проследил за направлением его пальца в сторону укромной кабинки, которую, как я уже знал, часто посещала Чарли. За углом от бара, вдали от глаз посетителей, я знал, что она любит прятаться там и иногда сбегать. В темноте, когда свет в заведении приглушали для развлечения и единственным освещением были свечи на столах, она могла исчезнуть.

Она не знала, что мне это известно.

Она вообще многого не знала.

Я подошел и скользнул в кабинку рядом с ней, прежде чем она успела запротестовать, позволив ее сладкому аромату заполнить меня и стереть остатки моего дерьмового дня.

Мы не разговаривали, наблюдая за тем, как новая певица напевает мелодию, но мне нужно было что-то сказать. Не все, но… — Мне жаль, Чарли, — сказал я низким голосом.

Тишина, исходящая от нее, была громче музыки, и это тянуло меня. Я повернулся в ее сторону, и мне пришлось сдержать проклятие. Эти глаза, блестящие в темноте, смотрели на меня так, как раньше. Хотела большего, чем я мог дать.

— Это все, что я могу тебе дать, — сказал я, и слова прозвучали так, будто их проталкивали сквозь гравий.

Самые долгие пять секунд в моей гребаной жизни прошли прежде, чем она успела моргнуть, а затем ее рука легла на мое бедро.

Достаточно сказано.

Пока достаточно. Я положил руку на верхнюю часть сиденья позади нее, кончиками пальцев рисуя круги на ее голом плече.

— Как тебе открытие? — спросил я через несколько минут.

— Прилично.

— Так почему такое вытянутое лицо?

— Не знаю, — призналась она, снова поймав мой взгляд в темноте. — Это должна быть хорошая ночь, но я так думаю… Я украл слова из ее рта поцелуем понимания, потому что понял, я понял это. Я попробовал ее на вкус и попытался сказать ей прикосновением своих губ, что даже если не могу быть ее белым рыцарем, я хочу им быть, и я запятнаю свою душу кровью тысячи Петровых, чтобы защитить ее, если это потребуется.

Она погрузилась в это, ее пальцы перебирали мои волосы, когда она открылась мне, как будто ей это было нужно. Нуждалась во мне.

Музыка и голос Брейди обволакивали нас, когда я углубил поцелуй, и Чарли скользнула ко мне на колени, повернулась лицом ко мне и облокотилась на мои бедра.

— Гидеон, — прошептала она мне в губы.

— Я знаю, детка, — прошептал я в ответ, обхватив грудь и ущипнув ее за сосок.

— Я знаю.