Сердце в огне - Марина Безрукова

Глеб сидел на неудобном металлическом кресле, когда распахнулась дверь в конце коридора, и оттуда появилась мужская фигура в коротком белом халате и синих штанах. Кивнув на ходу стайке студентов, доктор вышел в фойе и, встретившись взглядом с Глебом, подошел к нему. Глеб вскочил. Внутренности заполнились холодом, как будто кто-то открыл кран с фреоном, и ледяная жидкость тонкой струйкой полилась в тело. Он смотрел в лицо немолодого мужчины с черными, будто выкрашенными, усами, и пытался прочесть по глазам, какие новости ему сейчас скажут. Доктор был один, и это странно: а кто же будет переводить? Не успел Глеб додумать эту мысль, как мужчина, чуть шаркая белыми резиновыми тапочками, подошел к нему.

— Глеб? — спросил он практически без акцента. — Я доктор Энес Озтюрк. Я занимаюсь вашей супругой.

Он сделал жест рукой, предлагая сесть. Глеб предпочел бы разговаривать стоя, но противиться врачу не осмелился. Доктор открыл папку с бумагами и положил на них сверху большую смуглую руку с короткими безупречно отполированными ногтями. На фалангах курчавились редкие черные волоски. Мужчина вздохнул и поднял на Глеба темно-карие глаза:

— Состояние Евгении тяжелое, но стабильное. Мы стараемся сделать всё возможное, чтобы облегчить ее положение. Она молодец, хорошо отвечает на лечение. Наибольшее опасение вызывают ожоги рук, главное, не допустить бактериальной инфекции. Ожог на лице хорошо заживает. Возможно, в последующем понадобится небольшое вмешательство пластического хирурга, но в целом… Ситуация не плачевная. Евгения молодая, сильная женщина, восстановление пройдет хорошо. Но мы не можем отпустить ее прямо сейчас. Нужно понаблюдать. Хотя если вы договоритесь о перевозке… Но это сложно… и дорого…

Доктор Энес снова вздохнул и развел руками, словно извинялся за дороговизну всего, что связано с медициной.

— Я могу ее увидеть? — с надеждой спросил Глеб.

Доктор щелкнул ручкой, закрыл папку и осторожно разгладил уголки торчащей бумаги.

— Я это и хотел вам предложить. Ненадолго. Через стекло.

Через десять минут Глеб в накинутом сверху одноразовом халате и шапочке, шел по больничным коридорам в сторону ожогового отделения. Доктор сделал знак медсестре, и она открыла дверь в маленький предбанник, откуда можно было войти в палату к Жене. Глеб встал у большого стекла, дыхание его сбилось, а сердце колотилось так, будто он убегал от опасности. Специфический запах лекарств окружил его со всех сторон. Глеб смотрел в пол, на голубые полупрозрачные бахилы. Наконец, он сделал над собой усилие и поднял глаза.

Женя спала, она была почти неразличима на кровати. Вокруг вились трубки и провода, на голове и лице белела повязка, вокруг которой выбивались прядки волос, неумело собранные резинкой. Руки лежали вдоль туловища. Казалось, будто она надела белые бальные перчатки по локоть. Вспомнился сон, где раскаленные огненные слезы, оставляли следы на лице. Подкатила тошнота и слегка закружилась голова. Глеб уперся лбом в стекло и закрыл глаза. Он был рад, что его никто не видит. Тело его оцепенело, а во рту появился знакомый металлический привкус. Он чувствовал его всегда, когда видел огонь. И запах… Повсюду ему чудился запах горелой кожи. Он понимал, что этого не может быть, что у Жени нет обуглившихся тканей, что ожоги серьезные, но не смертельные… но ничего не мог с собой поделать. Он не мог здесь находиться. Ему срочно нужно было на свежий воздух. Глеб виновато посмотрел по сторонам и быстро вышел.

Глава 5