Капкан - Одри Раш

— Я так не думаю. — говорит он.

Он едет обратно к себе домой, и мы ждем ночи.

ГЛАВА 21

Кэш

Я лежал на кузове своей машины, глядя на ярко-голубое небо.

Мне нужно уйти. Бежать. Купить новый поддельный паспорт. Убраться отсюда, пока я еще могу. Забыть, что Ремеди вообще существует.

Убивай любого, кто прикасается к такой темноволосой женщине, как она, пока эти чувства не исчезнут из моего организма навсегда. И никогда, никогда не трогай другую женщину, потому что я не собираюсь снова иметь дело с этим дерьмом.

Но все это не кажется правильным.

Вместо этого я пишу ей, чтобы она встретилась со мной на парковке в последний раз. Внутри меня нарастает желание рассказать ей, как избежать ареста, но я не могу сказать ей об этом ни по СМС, ни по телефону.

Но она не отвечает.

Я подумываю открыть приложение для наблюдения на своем телефоне и посмотреть, открыт ли у нее ноутбук, но я этого не делаю.

В любом случае я не должен ей помогать. Это бессмысленно.

Дрозд, пролетавший мимо грузовика, начал осматривать салон машины, а затем просто улетел, высоко подняв подбородок. Кровь отхлынула, но я все еще выгляжу как еще один пьяный турист, которому не разрешили снять жилье на время отпуска. И никого это не волнует. Если я уйду сейчас, я снова стану непобедимым.

Ремеди умная. Даже если ее арестуют, она выживет сама.

Я должен идти.

Я залезаю в переднюю часть кабины и запускаю двигатель. Машина с грохотом заводится, как старик, просыпающийся после долгого сна, вот на что это похоже.

Я наконец-то мыслил здраво. У этой машины больше индивидуальности, чем у автомобилей Уинстона с запуском по нажатию, но он удобен.

Знакомы с его нежелательными чертами. Я хлопаю по рулю и вздыхаю. Мне скоро придется покупать новый.

Семимильный мост проносится мимо, но когда я приближаюсь к Южным полянам, у меня в желудке опускается тупое ощущение. Это чужое чувство, физическое проявление моих эмоций, и оно неловкое и неприятное, как будто у меня несварение желудка. И как бы я ни старался отвлечься, эта эмоциональная боль продолжает расти, усиливаться.

Я не хочу оставлять Ремеди, но мне придется.

Если она не будет осторожна, она, вероятно, возьмет на себя вину за мои действия. Точно так же, как я всегда планировал.

Я представляю ее внутри тюрьмы, окруженной бетонными стенами и металлическими решетками. Я построил ей клетку, но дал ей выход. В исправительном учреждении она будет чахнуть до полного онемения. Хуже, чем раньше.

Черт возьми. Я не позволю этому случиться.

Как только я могу, я меняю направление движения машины и возвращаюсь в Ки-Уэст. У меня нет никакого раскаяния в том, что я сделал с этими людьми, но я не позволю Ремеди взять на себя мою вину вот так.

Когда я возвращаюсь в Ки-Уэст, уже стемнело, но до нашей встречи в десять часов, у меня еще есть немного времени. Я вижу одиночку на обочине дороги и останавливаюсь.

— У тебя есть сотовый? — спрашиваю я. — У меня нет. Кажется, я не могу найти дорогу до одного места.

Я выдавливаю нервный смешок.

— Познакомился с одной цыпочкой. Она знатно трахается.

— Да, да. — говорит он, кивая головой. — Я понимаю тебя, чувак.

Он смотрит вниз, вытаскивая из кармана телефон.

— Конечно…

Я притягиваю его к себе, бью в живот до тех пор, пока он не захрипит, и использую эту короткую секунду борьбы, чтобы схватить его голову.

Я давлю ему на затылок, пока он не теряет сознание. Бросив его в кузов грузовика, я заткнул ему рот грязной тряпкой и связал веревкой. Я закрываю крышку и запираю его внутри.

Дальше в городе мужчина поворачивает за угол и направляется к задней части кафе-мороженого. Его глаза бегают, как будто он кого-то ждет, но мне не терпится найти кого-то еще.

Я паркуюсь неподалеку, затем иду в заднюю часть магазина и достаю пустую коробку из-под сигарет.