Грешник - Шанталь Тессье

Повернувшись, я вкладываю руку Элли в руку брата Пик с татуировкой в виде змей на шее. Он вытаскивает ее за руку и закрывает дверь, оставляя меня с двумя другими и моим отцом. Я доверяю ему. Остальным — не очень. Но мне нужна была секунда наедине с Лиамом.

Лиам медленно поднимается на ноги и делает шаг вперед. Я не уверен, что это — недостаток сил от пребывания здесь или ему просто наплевать. Он широко разводит руки, и его улыбка становится все шире.

— Яблоко от яблони не далеко падает. Но мне не нужно говорить тебе, сынок, что молодая пизда была лучше.

Я замахиваюсь, и мой кулак врезается ему в лицо, сила разворачивает его и впечатывает в стену позади. Протянув руку, я хватаю его за черный комбинезон, такой же, как и на Лоре, и дергаю к себе, приблизив к нему свое лицо. Мой лоб соприкасается с его носом, вызывая мгновенную головную боль, но это того стоит. Кровь стекает с его лица, и с губ Лиама срывается сдавленный стон. Наклонив его, я кладу руку ему на спину, удерживая его на месте, и бью коленом в грудь. Лиам падает на пол, хрипя. Я пинаю его в плечо, опрокидывая на спину.

— Ты сказал, что Линкольн собирается ее обрюхатить, — напоминаю ему я.

Он кашляет, хватаясь за живот.

— Но это ты собирался попытаться обрюхатить мою жену.

Если бы Линк сделал вазэктомию, то моя жена никогда бы не забеременела от него. Это было просто оправдание, в которое отец хотел, чтобы я поверил, так что если Элли когда-нибудь и забеременеет, я не буду ожидать, что ребенок будет от моего отца.

— Я же говорил тебе, Истон… — снова кашляет он. — Ею легко манипулировать. Посмотри на нее и Линка.

Глубокий вдох.

— Все, что ему нужно было сделать, это пригрозить твоему существованию перед Лордами, и она упала на колени и открыла рот…

Я пинаю Лиама ботинком в грудь, заставляя его замолчать.

Переворачиваясь, он подтягивает ноги в позу эмбриона, пытаясь спрятаться от меня.

Я присаживаюсь на корточки рядом с ним, положив руки на обтянутые джинсами бедра.

— Я буду возвращаться и навещать тебя время от времени. Буду смотреть, как братья Пик делают из тебя лучшего «хорошего мальчика», который у них когда-либо был.

Я встаю и, повернувшись к выходу, вижу, как тот, с татуировкой монахини, гордо улыбается мне.

— Он весь твой, — говорю я и иду к двери.

Распахнув ее, я вижу, что моя жена и старший брат играют в гляделки. Моя жена хочет пнуть его по яйцам, а он держится на приличном расстоянии.

— Мы вернемся с Гэвином, — объявляю я и хватаю ее за руку.

— Что, черт возьми, это было, Син? — спрашивает Элли, когда я вытаскиваю ее через передние двойные двери под проливной дождь. Ни один из нас не утруждает себя тем, чтобы натянуть капюшоны.

Открыв дверь машины, я сажаю Элли внутрь и захлопываю дверцу. Как только я сажусь, она поворачивается ко мне.

— Какого хрена? — она тянется ко мне, и ее кулаки врезаются в мою руку.

Повернувшись на сиденье, я смотрю на нее и хватаю за запястья, чтобы ей помешать.

— Элли…

— Не надо, блять, этих «Элли». — Ее большие льдисто-голубые глаза изучают мое лицо.

Я знаю, что у меня идет кровь, потому что чувствую, как она стекает по моей голове. Костяшки моих пальцев в синяках, и меня трясет. Я так чертовски зол, что хочу вернуться туда и убить своего отца. Но у нас был уговор. Он принадлежит «Бойне», а не мне. Все, что я могу сделать, это продолжать напоминать себе, что братья заставят его заплатить. Снова и снова, на протяжении многих лет.

— Что было такого важного, а? — спрашивает Элли, ее плечи начинают трястись, а слезы снова наполняют глаза. — Что тебе нужно было сказать ему такого секретного, что я не должна была знать?

Моя грудь сжимается от того, что я собираюсь ей сказать. Что это всего лишь еще одна вещь, которая добавится к длинному списку дерьма в ее жизни.

— Лиам — отец.