Клянусь этой жизнью - Рене Карлино

Когда мы учились в шестом классе, зима пришла с проливными дождями, и мы с Джексом каждый день промокали до нитки. Обычно он брал зонт для нас двоих и держал его над нашими головами по дороге к остановке и обратно, но этого было недостаточно.

Самое худшее, что может принести дождь, когда ты живешь у грунтовой дороги — это грязь, и она была везде. Я даже обнаруживала ее внутри носков, на своих пальцах и внутренней стороне штанин. Грязь было не остановить, но мы справлялись с ней самым лучшим образом: играли ею, лепили из нее фигурки и вымазывали себе лицо, притворяясь зомби и пытаясь напугать Брайана, пока тот репетировал с группой в гараже.

Мои волосы немного отросли после того инцидента со стрижкой, слава тебе, Господи. Быть двенадцатилетней девчонкой и так странно, не хватало еще птичьего гнезда на голове. Джекс стал выглядеть немного глупо с жирной кожей и мелкими прыщиками, но я ничего не говорила ему об этом. Я едва ли понимала, через какие изменения приходят наши тела. Мы много общались и очень скоро дети в школе привыкли видеть нас вместе. Нас называя женихом и невестой, но нам было плевать. Мы нравились друг другу, поэтому, если одноклассникам так уж хотелось нас дразнить, то пускай.

Играя вместе, мы воображали себя исследователями на большом корабле посреди океана. Я даже не видела океан в реальной жизни, зато наблюдала его в мечтах. Я говорила Джексу: «Когда-нибудь у меня будет дом на берегу океана, и дельфины будут подплывать прямо к заднему крыльцу, а я буду кормить их виноградом».

— Дельфины не едят винограда, глупышка. Они питаются рыбой, и ловить ее умеют куда лучше, чем ты, так что не волнуйся об их пропитании.

— Где ты об этом узнал?

— Канал «Дискавери».

Мне тоже хотелось, чтобы у нас было кабельное. Но отец на это обычно отвечал: «кабельное стоит денег, а в последний раз, когда я проверял, ты не зарабатывала ни цента».

Желание ответить: «Как и ты» было настолько сильным, что мне буквально приходилось закрывать рот ладонью, чтобы удержать слова.

Все это было во время обострения у Джекса любви к Мелвиллу. Он забирался на наш деревянный забор под проливным дождем, указывал на него и кричал:

— Там она дует! Горб, как снежный холм! Это Моби Дик!10

Я смеялась и закатывала глаза, но все равно называла его капитаном Ахэбом,11 когда он был подавлен, и это поднимало ему настроение.

Мы были единственными друзьями друг у друга. В том году мать Джекса, Лейла, работала на двух работах, а его брат был занят всем на свете, что помогало ему убить время. Джексу пришлось бросить бейсбол, поскольку некому было забирать его после тренировки, и это в значительной степени подорвало его шансы когда-либо завести друзей-мальчишек. Он был отчужденным, изолированным, как и я. Мы считались изгоями во всех смыслах этого слова, но со временем меня все меньше волновало, что думали остальные. Все, что имело значение — только мы.

Мы оба увлекались книгами. Даже в двенадцать лет собирались прочесть всю классику. Вероятно, некоторые книги были не для наших юных умов, но мы все равно бросали себе вызов. Нашим единственным спасением был тот старенький деревянный сарай среди сорняков, находящийся вне пределов слышимости ругательств моего пьяного отца. Там мы могли создать наш собственный вымышленный мир. Притвориться английскими королевскими особами шестнадцатого века, волшебниками или убийцами драконов. Мы были не бедными, голодными, брошенными детьми в конце пустынной дороги. А супергероями, фокусниками и президентами нашей страны.