Тремор - Каролина Эванс

— О, нет. Но видел ты в них то, что хотел. Ты и себя-то не знаешь. Думал когда-нибудь, что захочешь убить меня?

— Говори, где Таня!!!

Она закатила глаза и легла на кровать. Кричащие люди всегда раздражали ее.

— Я скажу, не волнуйся, всему свой черед. Ты злишься на то, что твоя любимая, ну или как тебе кажется, любимая, обрела свободу. Конечно, ведь ты понятия не имеешь, каково это. Вся твоя жизнь — попытки насытить эго. Ты не столько зависим от кокаина, сколько от мнения других людей.

— Это в прошлом.

— Не думаю. Может, ты и смирился с тем, что тебя не полюбит отец, и что мать всегда будет за него, но ты все равно слабый. Тебе нужна любовь Тани. Ты не можешь без нее. Но как думаешь, правда ли это? Ты не можешь без нее или без образа, который нарисовал себе? Без ее крыльев, что уносили тебя вдаль от проблем? Они ведь так насаждали тебе.

— Идиотка, я люблю ее.

Она резко встала с кровати и подошла к стене.

— Что ж, пора выяснить это. Я скажу две вещи, а ты думай, что тебе делать с ними. Первая — Таня сейчас в Мадриде, вторая…

Ухмылка заиграла в теневой стороне ее лица.

— Она переебалась почти со всеми, кто живет здесь. Я видела, ты открывал ту шкатулку. Прочитай, что нашел в ней.

* * *

«Мы заходим в этот колизей свободы, и я раздеваюсь. Ничего нового, но сегодня я решила дойти до предела. До самого дна. Потому что пора поставить точку, сказать: «да, я все поняла» и жить дальше. Хватит с меня этих практик. Стрелки, яркие губы, там, где должно быть белье — полоски из стразов. Сегодня я решила ничего не пить. Хотела осознать все на трезвую голову. То, как входит в меня Ник, ласкает Алекс, как в это время я целую незнакомого парня.

Влажные руки исследуют мое тело. Доходят до груди, слегка защемляя соски кончиками пальцев. Я чувствую на них чьи-то губы. Чей-то язык играется с ними. Сначала медленно, едва касаясь, но вскоре все смелее присасываясь к ним. Мурашки тут же пробегают по коже. Мое восприятие противится, хочет уйти в себя, но я удерживаю его. Мне нужно осознать, что я свободна. Что теперь, после такого, никто не в состоянии сломить меня. Теперь мне ничего не нужно. Я ушла от судьбы. Идти мне больше некуда.

Помню, как Крис двинулась вдоль рядов. Вдоль увлажненных тел, их отсвечивающей плоти. Как она с усмешкой закрывала глаза при чьих-то вздохах, словно питалась ими, их энергией. На нее нисходило какое-то блаженство. Словно все чувства, все сладострастное наслаждение принадлежало ей одной. По взгляду сложно понять, что в ее мыслях. Понять, какой интерес ей наблюдать за спариванием этих людей — таких беззаботных и радостных.

Все сгорали от экстаза, а она лишь меняла свечи, одобрительно посматривая на распластавшуюся китаянку, внимая томным вздохам светлой девушки с косичками. Я вспомнила. Тогда в храме она так же смотрела на иконы. Так же протягивала руки к свечам, и похожий огонь зажигался в ее взгляде. Но от чего? Похоже, мне никогда не узнать этого. Что бы то ни было, я за все благодарна ей».

Он сложил листок пополам. Краями пальцев сильнее загнул его. Потом сделал еще один изгиб. Получился аккуратный маленький квадратик. Он кинул его на комод и двинулся к Крис.

— Очень мило. А теперь я скажу тебе все то, что так долго не могла понять Таня. Для нее был загадкой твой интерес к чужим чувствам. К высоким идеям, за которые веками боролись страждущие, к чьему-то падению, искушению, страху, боли. Конечно. Ведь сама ты ничего не чувствуешь. Ты пустой скучающий механизм, что не может найти себе место в мире. Это даже банально.

Он рассмеялся каким-то истошным пугающим звуком, от которого Крис в недоумении подняла брови.