Его трудное счастье - Таша Таирова

— Валя никогда не выносила пошлых комплиментов, Кучеров, а уж теперь любое внимание будет расцениваться ею как посягательство на её личное пространство.

— Валя… Надо же — тёзка.

— Да, тёзка. Баланчина Валентина Николаевна, жена подполковника Короля. Вопросы есть?

— Никак нет, — хмуро ответил Кучеров и добавил: — Я в операционную, голову сейчас Вегержинову откручивать без наркоза буду, он у меня аппендюк из-под носа увёл!

— Иди, иди, — задумчиво проговорил Заславский в спину уходящему интерну. — Чувствую, что тоже скоро кому-то без наркоза рожу разобью.

И это было последнее, что услышала Шахиня из своего укрытия и подумала: «А я буду активно участвовать».

Глава 5

Валя вставила последнюю обойму металлических скрепок в ушиватель органов, раскрутила зажимы и аккуратно положила сложный инструмент на металлическую перфорированную панель, осталось только затаив дыхание установить всё это в прозрачном аквариуме под пары формалина. Когда-то неопытная Валя вдохнула воздух рядом с открытой дверцей «волшебного шкапчика», больше такого удовольствия от химического ожога слизистой испытать не хотелось. Она осмотрела убранную предоперационную, проверила режимы стерилизации сухожаровых шкафов и потянулась за перчатками.

— Мне долго ещё тебя ждать в кабинете? — раздался насмешливый мужской голос. Баланчина резко обернулась и молча уставилась на хирурга Резникова. Когда-то ещё в бытность её санитаркой он схватил её и зажал в углу между шкафами с бельём, пытаясь сунуть свою руку между стройных девичьих ножек. Вале тогда удалось ударить его затылком в лицо, вырваться и, вытирая слёзы от обиды, забежать в материальную, где медсёстры резали марлю на салфетки. Женя Шахова моментально выскочила из комнаты, и все услышали её шипящий шёпот:

— Если я ещё раз увижу что-то подобное, Михаил Иванович, то инвалидное кресло станет вашим троном, товарищ майор. Понятно?

— Рот закрой и выражения выбирай, не тебе замечания офицерам делать, — недовольно ответил ей Резников, на что Шахиня усмехнулась и коротко заметила:

— Офицер из вас как из меня Екатерина Вторая, хотя о втором можно и поспорить. — Она посмотрела вслед уходящему мужчине и довольно громко закончила: — Есть же хорошее русское слово — козёл. Нет же, понапридумывали некоторые — мачо.

С тех пор Резников руки не распускал, но пытался обидеть или оскорбить при случае. Но Валя уже не обращала внимания на хамское поведение, тем более что хирург из Резникова был так себе — посредственный.

— Я убираю операционную, — спокойно ответила Валя. — Вы что-то хотели?

— Трахнуть бы я тебя хотел, да только вот какая-то очень дорогая проститутка из тебя получилась, ещё и бесполезная! А Королю уже все свои дырки продала или кое-что для других оставила? Такие как ты не от русалок произошли случайно? Ни уху сварить, ни вдуть!

— Ваши оскорбления на меня не действуют, а если руки хотя бы раз ещё протянете в мою сторону, я вам нос сломаю, — тихо проговорила Валя и с улыбкой ухватила тяжёлый ушиватель, зажав бранши стального инструмента в ладони.

— А ты попробуй, — вдруг заявил Резников, но тут же отдёрнул руку, зажав ладонь пальцами другой руки — Валя со всей силы ударила его тяжёлым инструментом. — Ты, сука! Ты мне руку чуть не сломала. Как мне теперь оперировать? Что я главному скажу завтра?

— А я сам ему всё объясню, — неожиданно раздался мужской голос у Вали за спиной. Она повернулась и удивлённо уставилась на интерна, с которым её познакомил Заславский несколько дней назад. — Я объясню Денису Викторовичу, при каких странных обстоятельствах вы травму руки получили.

— Слышишь, старлей, не твоего ума это дело, понял?