Друг. Любовник. Муж - Александра Седова

— Кира, он поправится. — говорит, и как будто сама в это верит.

И тошно от этих слов. Глупые все. Они его не видели, а я видела. Тремя лапами в могиле. Какой поправится?! Осторожно разжимаю её руки и в сторону отвожу.

— Вы че пришли? — спрашиваю.

— Тебя поддержать. — говорит Федя, садится на освободившееся место на лавочке вклинившись в очередь.

Смотрю на Дана. Тоже переживает. Дергается весь, нервничает.

— Это Марина твоя, его отравила! — говорю и чувствую горечь на языке.

— Не могла она. — отвечает уверенно. Отмахивается. Даже мысли такой не допускает. — Я дома был все время.

— А может вы вместе травили? — спрашиваю. — Он вам трахаться помешал? — понимаю что истерика начинается, перестаю себя контролировать. Но сил не хватает остановиться.

— Кирюх, ты гонишь? — смотрит в глаза требовательным взглядом. Злится. — Пиздюк мне как родной!

В мою спину бьётся открывающаяся дверь. Быстро встаю на ноги, в лицо врачу заглядываю. С ужасом жду приговор.

— Анализы показали что у щенка отравление крысиным ядом. — говорит, строгим взглядом на меня смотрит.

— Крысиным? — переспрашиваю. — Где он его сожрать мог? Это же яд! Его просто так в аптеке не купишь!

— Отраву для крыс можно купить в любом СЭС.-говорит врач. — Её покупают дачники, чтобы крыс на участках потравить. Иногда дворники разбрасывают на помойках. Ваш пёс мог незаметно съесть отраву во время прогулки.

— Если он сдохнет, вы с Мариной у меня сами крысиный яд жрать будете! — кричу Дану. По лицу его вижу, что сам в шоке.

— Я уверен, что на помойке. — говорит уверенно, к выходу поворачивается. — Я все узнаю. — быстро выходит на улицу.

А я точно уверена, что не могла просмотреть! Он всегда на поводке, к мусорным бакам даже не подходим.

— Он умрет? — поворачиваюсь ко врачу. Хочу слышать честный ответ.

— Яд попал в организм сравнительно недавно. Мы промыли желудок, поставили капельницу. Полежит под наблюдением у нас в реанимации. Я думаю, через несколько дней он оправится.

Администратор зовёт пройти на стойку для оплаты. А я кошелек не взяла. Дверь то не закрыла, о деньгах тем более не подумала.

— Я сейчас, домой сбегаю. — говорю.

Федя встает со скамейки, карточку свою прикладывает, даже не смотрит на сумму.

— Я отдам. — говорю.

— Кирюх, пойдем мы тебя домой проводим. — отвечает. За плечи обнимает.

— Нет! — мотаю головой. — Я здесь буду.

— Идите! — вмешивается администратор. — Как будут новости о его состоянии, мы вам позвоним.

Бросаю взгляд на белоснежную дверь, в которую унесли моего щенка. И как же я его брошу? Ненормальные все! Он же маленький ещё, ему страшно будет. Он должен чувствовать что я рядом, до конца. Да и как я потом сама на себя в зеркало буду смотреть, если друга оставлю?

— Кирюх, пойдем. — Федя крепче мои плечи сжимает и к двери разворачивает.

Вырываюсь, как дикая, а саму истерика душит. И слез нет, совсем.

— Идите! — повторяет администратор. — Вы нам только посетителей пугаете! Ваша собака под наблюдением, ничего с ним не будет. Если только отравили, значит поправится. У нас и не таких спасали. Идите! Я Вам позвоню. Вы ему здесь ничем не поможете!

Может они и правы. Выхожу на улицу. К клинике Кит подходит. Тоже взволнован, видимо Дан уже доложил. Протягивает мне стакан со свежим кофе, а мне бы чего покрепче. За плечи обнимает, в глаза сочувственно заглядывает.

— Кирюх, — говорит. — Все хорошо будет. — к себе притягивает.