Грязная игра - Бьянка Коул

Я киваю.

— Это я могу понять. Кто-то конкретный?

— Ты, — говорит она, но затем на ее губах появляется подобие улыбки. — Нет, я злюсь на своего отца. Он прислал мне письмо с просьбой явиться в Мексику за неделю до весенних каникул, чтобы я встретилась с потенциальным женихом.

Я сжимаю кулаки.

— С кем?

Она приподнимает бровь.

— Он намерен выдать меня замуж, как только я закончу здесь, в академии. Разве не это происходит практически с каждой студенткой?

Она права. Так и есть. Но я никогда не думал, что Адрианна смирится с такой судьбой. Несмотря на то, что она сказала, что не хочет, чтобы я садился, я опускаюсь на камень рядом с ней, что ужасно неудобно.

— Ты никогда не слушаешь?

— Редко, — отвечаю я, улыбаясь ей. — Итак, кто этот жених?

— Понятия не имею. Тебе придется спросить моего отца.

Я наклоняю голову.

— Не думаю, что он сказал бы мне, правда?

Адрианна скрипит зубами, что, как я заметил, она делает, когда нервничает.

— Нет, — просто отвечает она, снова обращая внимание на воду.

— Ты часто сюда спускаешься?

Адрианна качает головой.

— Только когда мне нужно подумать, а это случается не слишком часто, когда я здесь, в академии.

— А когда ты дома?

Я понимаю, что ее семейная жизнь, должно быть, не самая лучшая, и как у человека, который тоже предал свою семью, но другим способом, у меня возникает ощущение, что я могу понять Адрианну больше, чем она ожидает.

— На самом деле я не считаю это домом.

Я понимаю лучше, чем она может себе представить, поскольку я точно так же относился к своему дому.

— Ты чувствуешь себя самозванкой?

Ее глаза расширяются.

— Да, как ты…

— Допустим, у меня тоже была непростая семья.

Она улыбается, и эта улыбка согревает мое сердце. Тревожное ощущение, учитывая, что обычно я ничего не чувствую, когда вступаю в интимные отношения со студенткой, но Адрианна другая. Особенная.

— Вот почему я предала свою семью, понимаешь?

— Почему? — Я спрашиваю.

Она смотрит на меня, и кажется, что она видит мою душу сквозь все слои показной чуши.

— Потому что я хочу вырваться из их лап.

— Я мог бы дать тебе несколько советов.

Ее глаза сужаются.

— Хочешь сказать, что ты тоже сбежал от своей семьи?

Я сжимаю челюсть, так как редко говорю с кем-либо о своем прошлом. Оак в курсе всей истории, но больше никто не знает.

— Да, случилось кое-какое дерьмо, и мне пришлось бежать.

— Что за дерьмо?

Я качаю головой.

— Это неважно.

Она хмурит брови.

— Ты предал свою семью?

Думаю, я предал их, но не так, как Адрианна.

— Вроде того. — Я провожу рукой по шее. — Я не люблю говорить об этом.

Адрианна не задает мне вопросов, возвращая свое внимание к бегущему ручью.

— Я знаю, что поступаю плохо, и это навредит моей семье в долгосрочной перспективе, но их не волнует мое будущее. Мой отец хочет выдать меня замуж за какого-нибудь головореза, не заботясь о том, какая жизнь меня ждёт после замужества.

То, через что проходят девушки этой школы, несправедливо, это как вернуться назад во времени, в эпоху, когда у женщин не было прав, но таков путь преступной системы. Есть несколько женщин-лидеров, но их меньшинство.

— Это позор, чему подвергаются женщины из мафиозных организаций, — говорю я.

Глаза Адрианны расширяются.

— Мало кто из мужчин признает это вслух.

Я пожимаю плечами.

— Я всегда так думал. Ты сильнее большинства парней, но обязана подчиниться какому-то болвану, которого ты, вероятно, могла бы побить.

Адрианна вздрагивает.

— Вот почему этого не произойдет.

— Ты действительно думаешь, что сможешь сбежать от своей семьи? Они довольно могущественны.

Выражение ее лица становится задумчивым, когда она снова смотрит на воду.