Девять дней - Хулина Фальк

Ты единственный человек, который когда-либо пытался понять меня. Единственный человек, который копал глубже и пытался сделать меня счастливой.

Ты хотел понять, что я чувствую, и ты изо всех сил старался принять мои чувства, не говоря мне, что они не настоящие, потому что у меня нет причин так себя чувствовать.

Так что, спасибо тебе, Колин. За попытку. За то, что был там. За понимание.

Спасибо. Тебе.

Лили

Я пролистываю каждую страницу, надеясь найти что — нибудь ещё. Но больше она ничего не написала.

— Итак, они говорили, что время лечит любые раны, Колин…, — я поднимаю взгляд, у меня перехватывает дыхание, — возможно, они были правы. Ты научил меня, что раны не заживают, когда я продолжаю вонзать в них нож. Может быть, это оставит шрам и в какой-то момент он снова откроется…но всё это не имеет значения. Это не имеет значения, потому что жизнь слишком драгоценна, чтобы расставаться с ней слишком рано. Как раз в тот момент, когда я думала, что с ней покончено, когда я разочаровалась в жизни… появился ты. Ты перевернул весь мой мир с ног на голову, и ради чего? По-видимому, всегда есть причина, что может удержать тебя, так уж случилось, что моя причина — это ты.

— Лили, — дрожащим голосом выдыхаю я. Я остаюсь сидеть на кровати, застыв, не зная, действительно ли она здесь или нет.

На губах Лили появляется слабая улыбка, когда она подходит ближе ко мне. С каждым её шагом я напрягаюсь всё больше и больше. Если это сон, я возненавижу себя в ту же секунду, как проснусь.

Затем мой матрас слегка прогибается, когда она садится рядом со мной. Это очень реалистичный сон.

Её руки касаются моей кожи, вытирая мои слезы. Её прикосновения такие нежные, как будто это всего лишь её призрак. Что, если это так?

ГЛАВА 39

«Если бы я умирал на коленях, именно ты спас бы меня» — Brother by Kodaline.

Лили

Колин тяжело дышит. Его руки дрожат, и я уверена, что он не может понять, действительно ли я здесь или нет.

Я даже не могу отнестись к этому плохо. Я не думаю, что отреагировала бы по-другому, если бы узнала, что человек, которого я любила, умер, а потом вдруг он стоит прямо передо мной.

Его глаза встречаются с моими, и его мышцы напрягаются, когда я прикасаюсь к нему, но он ничего не говорит.

— Колин, — наконец произношу я. — Ты можешь в это поверить. Это действительно я.

Я уверена, что минут через пять, может быть, через десять, мне придётся объяснить, почему я позволила ему думать, что умерла, но это не то, на чём мне сейчас следует сосредоточиться.

— Лили, — шепчет он. В его голосе столько боли, что я готова расплакаться, услышав это.

Затем его лоб прижимается к моему, и его глаза закрываются. Руки Колина медленно обвиваются вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе. Я сажусь к нему на колени.

Его хватка усиливается, прижимая меня ближе к нему. Мы остаёмся в таком положении недолго.

— Я должна иметь возможность дышать, если ты хочешь, чтобы я была жива, — напоминаю я ему. И в ту секунду, когда эти слова слетают с моих губ, его хватка ослабевает, и он медленно отводит свою голову от моей.

— Ты здесь, — говорит он, как будто только что осознал это.

Колин глубоко вздохнул, дрожа, даже сильнее, чем раньше.

— Ты не ушла, mi sol. — Я уверена, что в данный момент он больше разговаривает сам с собой, чем со мной, но это нормально.

— Не ушла.

Хотя он слышал, как я говорю, чувствовал меня на своей коже, его ладони снова находят моё лицо, обхватывая его, словно желая убедиться, что я действительно здесь присутствую. Он прижимает моё лицо так близко к своему, что я чувствую его вкус.

— Ты жива? — спрашивает он, всё ещё смотря на меня так, как будто не доверяет себе прямо сейчас.

— Я жива, Колин. Я жива, и я не планирую умирать ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие годы.