Девять дней - Хулина Фальк

Но этого бы не случилось. Я бы нашла способ умереть, даже если бы он узнал об этом заранее. Всё что здесь есть, даже дыхание, всё это слишком тяжело для меня. Моё тело больше не хочет быть здесь, как и моя душа. Я устала. О, это хорошая идея, надо бы её упомянуть.

Так что я начинаю писать снова. И после этого я начинаю другую запись. И другую. И другую. Пока не придёт время до следующего письма.

Написать следующее письмо будет для меня ещё тяжелее, чем письмо Аны. Я никогда не была близка с Аной, но следующему человеку, я обязана своей жизнью ему.

Дорогой отец,

Если ты читаешь это, значит, я уже мертва. (Надеюсь)

Боже, это самый дурацкий способ начать письмо. Простой ужасный.

Была. Была всё ещё жива, в момент, когда я писала тебе это письмо.

Пап, ты должен кое-что знать.

Я благодарна тебе. Правда, благодарна.

Ты подарил мне семью, когда я в ней нуждалась.

Ты не отказался от меня, когда мама этого хотела, в то время как она отказалась от моего брата.

Так что, спасибо. Спасибо, что дал моему брату шанс увидеть меня. Спасибо, что дал ему шанс иметь семью лучше, чем у меня.

Знаешь, по словам некоторых «весёлых» пользователей интернета, обычно отцы покидают семью, но ты не был таким. Ты, папа, ты был моим героем. Ты и есть мой герой.

Ты был рядом, когда не должен был. По крайней мере, мама хотела бы, чтобы ты ушёл.

Но ты остался. Ты остался ради меня. Ты сделал меня счастливой. Ты сделал моё детство менее серым.

По-другому и не скажешь, пап.

Ты был моим спасителем, когда я нуждалась в тебе больше всего.

Иронично, знаю. Ты не смог спасти меня от боли.

Ты не смог спасти меня от моих страданий.

Ты не смог спасти меня от совершения самоубийства.

Но папа, это не твоя вина.

Ты не сделал ничего плохого. Ты всегда был рядом со мной. Ты всегда заботился обо мне.

Это битва, которую я проиграла. Битва с самой собой. Ты ничего не смог бы сделать, чтобы предотвратить это.

Я люблю тебя, папа.

Лили

Как только я заканчиваю писать письмо отцу, открывается дверь в общежитие. Я слышу смех из гостиной. Похоже на Уинтер, но она не одна.

— ЛИЛС! — Ага, теперь я могу с точностью сказать, что это Уинтер. — ПОШЛИ НАПЬЁМСЯ ВМЕСТЕ С НАМИ!

Чёрта с два я это сделаю, ведь сегодня воскресенье. У меня завтра занятия. Я не стану напиваться в воскресенье, вечером, с моей лучшей подругой и ещё с кем-то, с кем бы она там ни была. Она знает, что лучше не спрашивать меня об этом.

Дверь в мою комнату быстро открывается. Так быстро, что я едва вижу её, пока не слышу стук, который она создала, взрезавшись в мой стол. Будем молиться, чтобы моя дверь не пострадала от этого.

— Мия сказала мне, что видела тебя с Аароном в прошлую пятницу.

Совершенно пьяная Уинтер, спотыкаясь, заходит в мою комнату и садится на мою кровать. Ее макияж размазан по всему лицу. Он везде, но не там, где долженбыть. Она выглядит ужасно.

Это что-то новое, потому что Уинтер Варли всегда выглядит безупречно.

— Мы столкнулись друг с другом у «Клэр», — вру я. — Я сказала ему перестать играть с тобой.

— Я скажу, что это полный бред, Лили.

Конечно, она уже знает, что мы с ним виделись. Как и все в этом колледже, Уинтер понятия не имеет, что мы с Аароном родственники.

— Он изменяет мне с тобой, с моей лучшей подругой. Ты не должна трахаться с парнями, в которых я влюблена.

Я спорю, говоря ей правду, но Уинтер не замолкает. Она говорит и говорит. Она любит слушать сплетни, и она любит сплетничать. Если я скажу ей, что Аарон мой брат-близнец, она сорвётся и расскажет об этом всей школе. Вообще-то, она бы напечатала это на баннере и повесила бы у главного входа.

Как бы то ни было, внешность может причинить боль. И я думаю, что люди, кажется, забывают об этом. Не только слова режут глубоко, взгляд тоже.