Грехи святого - Белла Джей

— Святой. — Мила встала между мной и отцом, спиной к нему, и ее пристальный взгляд остановился на мне. — Послушай меня. Ты должен отвезти меня домой сейчас же. Пожалуйста. — Ее голос был тихим, но я уловил легкую дрожь, которая отражалась в ее словах. Отчаянная просьба не превращать меня в человека, который убил ее предполагаемого друга. Или в человека, убившего ее брата-психопата. Боже, я был на грани. Я был на грани того, чтобы превратиться в этого человека. — Сэйнт, пожалуйста. Тебе нужно кое-что узнать, но сначала мне нужно вернуться домой.

Я опустил свой огненный взгляд на нее и на секунду подумал только о том, как наказать ее. Заставить ее пожалеть о том, что она солгала и пошла за моей спиной на встречу с человеком, которого я ненавидел больше всего. Все, что я видел, это оттенки красного, ее кожу, ее боль… боль, которую я причиню. Но потом я заметил, как дрогнула ее нижняя губа, и она потянулась за ухом, рассеянно касаясь своего шрама, верный признак того, что она нервничает. Боится.

Черт. Мне пришлось заставить себя сделать вдох, выдохнуть и заставить себя держать себя в руках. Я обхватил пальцами ее локоть и потянул за собой, бросив взгляд на отца.

— Держись от нас подальше, или я буду тем, кто тебя похоронит.

Я столько всего хотел ему сказать. Столько проклятий и угроз я хотел выплюнуть. Но недоуменные взгляды гостей и отчаянные мольбы жены заставили меня проглотить полный рот оскорблений.

— Это последний раз, когда я предупреждаю тебя без кровопролития. Клянусь Богом!

Вцепившись пальцами в руку Милы, я повернулся и почти волоком вытащил ее из оживленного ресторана. Мне было совершенно наплевать на то, что подумают посторонние. Все, что меня волновало, это сохранить контроль над ситуацией и доставить Милу домой.

Виктор последовал за нами из ресторана. Как только мои ноги коснулись тротуара, я размахнулся и ударил его по чертову лицу. Виктор отшатнулся назад, обеими руками зажимая нос.

— Я должен сейчас хоронить твой гребаный труп.

— Святой, остановись!

Я бросил взгляд в сторону Милы.

— Не лезь в это. Для одного дня ты уже достаточно натворила. — Я обернулся к Виктору, который держался за кровоточащий нос. — Что касается тебя… Мне не очень нравится идея, что моя жена будет свидетелем того, как я всаживаю нож в твое сердце. Так что будь благодарен, что она здесь, потому что только благодаря ей ты сейчас дышишь. Но знай, — я шагнул ближе, и только гнев заскрежетал в моем позвоночнике, — ты никогда не найдешь в этом городе работу, мать твою, ты меня понял? Твой отец, два твоих брата, твои чертовы племянники никогда больше не будут работать в этом гребаном городе. Я позабочусь об этом.

— Святой, — воскликнула Мила, — прекрати, ладно? Ты сейчас ведешь себя как сумасшедший.

Я перевел взгляд на нее.

— Ты не имеешь права говорить сейчас. Садись в эту чертову машину. — Я указал на черный "Мазерати", припаркованный на полосе для запрета парковки. Поиск законного места для парковки не был моим главным приоритетом, когда я с визгом шин подъехал к ресторану.

Мила смотрела на меня глазами, в которых одновременно читались паника, страх и разочарование. Но мне было все равно. В течение двадцати чертовых минут я представлял себе самое худшее. В течение двадцати долбаных минут в моей голове разыгрывались все кошмары. Поэтому я был уверен, что, пройдя через ад и обратно пять тысяч чертовых раз за несколько минут, я могу вести себя как сумасшедший.

— Мы просто разговаривали. — Ее глаза не отрывались от моих, в зеленых глазах мерцала решимость не пугаться меня.

— Дай угадаю. О моей матери и о том, что он не имеет никакого отношения к ее очевидному самоубийству.

— Он имеет…