Больше, чем люблю - Юлия Крымова

Я успеваю дважды вскипятить воду, перебрать все имеющиеся коробочки с чаем, отыскать среди них зелёный и заварить. Мама пьет только его.

Как ни стараюсь прислушаться, голоса Тимура мне практически не слышно. Зато мама говорит всё громче. Она высказывает ему какие-то личные претензии и обвиняет во всех смертных грехах. И пусть со стороны это похоже на обычную женскую истерику: в лице Тимура мама обвиняет всех мужчин мира, но мне хочется провалиться под землю.

Когда я слышу, как захлопывается входная дверь, сердце срывается куда-то к соседям на первый этаж.

Я лечу на американских горках, и после крутого подъёма вагонетка резко падает вниз.

До побелевших пальцев цепляюсь за край стола, чтобы не выбежать вслед за Тимуром. Думаю, сейчас он вряд ли хочет со мной говорить. Да и в принципе, вряд ли когда-то ещё появится у меня на пороге.

Выливаю ненавистный зеленый чай в раковину, попутно смахивая слёзы. Желание наконец-то поставить мать на место достигает пика. Хватит лезть в мою жизнь и топтаться в ней своими модными туфлями. Хватит раздавать непрошенные советы. Хватит менять местами мыло и зубную пасту. Она не у себя дома, в конце концов.

По мере приближения шагов я достаю из потайных шкафчиков души детские обиды и собираю всё в один длинный монолог. Давно пора навести генеральную уборку внутри себя.

Но стоит увидеть перед собой Тимура, как я забываю обо всём и бросаюсь ему на шею. Утыкаюсь носом в мужское плечо и жадно хватаю ртом воздух. Всё равно не могу надышаться.

Тимур стискивает меня в коконе своих рук всё крепче и успокаивающе поглаживает по спине.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем он всё-таки добирается до моих губ своими. Целует так нежно, словно это наше первое знакомство друг с другом.

К чёрту сомнения и страх. К чёрту всех.

Какая разница, что будет потом? Если сейчас, в его объятиях, я чувствую себя уютнее, чем дома.

Глава 39

— Дашка, ты сегодня какая-то молчаливая, — раздаётся совсем рядом звонкий голос Карины, вынуждающий открыть глаза.

Из-за тусклого света и густого белого пар мне не видно выражения её лица. Но, судя по интонации, подруга хочет докопаться до истины. Почему я дважды пропустила наши совместные посиделки за кофе и отказалась в прошлую пятницу сходить с ней по магазинам, ссылаясь на занятость.

А всё потому, что прошлую неделю я провела с Тимуром. Мы практически не расставались. Исключение составляло только рабочее время. Но днём он обязательно забирал меня вместе пообедать.

Вечера мы тоже проводили вдвоём. А ночевали друг у друга по очереди.

Утром я старалась встать пораньше и приготовить вкусный завтрак.

Знаю, что Тимур вполне мог бы справиться и сам. Просто таким образом хотелось дать ему почувствовать, что он важен для меня. Я не могу произносить это вслух, а мне очень хочется, чтобы он знал.

К сожалению, в великом и могучем русском вряд ли найдётся слово, которое подойдёт для описания происходящего между нами. Но мы оба понимаем, что слова в нашем случае лишние.

Тимур, как мужчина, который знает, что не сможет за них ответить, не разбрасывается громкими признаниями.

Зато он очень щедр на головокружительные поцелуи, уютные объятия и говорящие поступки.

Он дважды ходил со мной в тренажерный зал, при этом добровольно взяв на себя роль таксиста. И моя убедительная речь, что я вполне могу обойтись метро и ему не нужно делать лишний круг через весь город, его не очень-то и убедила.

Каждый раз чёрный Мерседес молчаливо поджидал меня у подъезда.

Мы с ним словно Хейзел и Питер из того фильма, о котором рассказывала Лена. Понимаем, что нам отведено ничтожно мало и, не сговариваясь, проводим вместе всё свободное время.

Проблема в том, что Тимур с какой-то запредельной скоростью проникает в мою душу. И от этого становится страшно.

Нужно притормозить.