Ретроградный меркурий - Янка Рам

— Мхм… — бурчит недовольно. — А тебе сколько было, когда твои погибли?

— Мало мне было…

Обшарив вязанный плед на кресле, где сидел, расстроенно вздыхаю.

— Ну не парься, новое купишь! — ест борщ Стас.

— Мне это нужно. Мы с братьями родительские переплавили, добавили золото, и отлили всем. Эти кольца — семейная ценность.

— А ты точно его здесь потерял?

Вспоминаю, как ехал сюда на тачке в тот день. И кольцо было на пальце.

— Точно.

— Я поищу кольцо.

Вздрагиваю, оборачиваясь. Лида…

Ставит перед Стасом сметану и зелень.

— Спасибо. Буду благодарен.

— Вот видишь, Иван, как женщины в доме должны к мужику относиться? А не “на порог не пустит”. А то я за тебя прямо волнуюсь.

— А ты не волнуйся, в каждой избушке свои погремушки. Я всем доволен.

Ну почти…

Жму руку Стасу.

— Ладно, полетел я. Давай. Мать не обижай.

— Давай…

— Иван! — догоняет меня Лида у ворот. — А ты в город сейчас?

Растерянно киваю.

— Захвати меня, пожалуйста. Мне очень нужно.

Блять! Как сложно отказать сестре друга. Это не по-нашему, просто! Мы всегда для семей друг друга все, что можем делаем.

Но… Не тот случай.

— Извини, Лида, не могу.

Сажусь в тачку. Отъезжая, бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Лида смотрит мне вслед.

И да, я испытываю чувство вины. Очень тупо! Словно я ее целовал, а потом начал игнорить. А не она приклеилась на глазах у Яры.

Ну что за хрень?!

Не могу четко вспомнить этот момент, хоть убей. И от этого мерзенько на душе.

Домой идти не хочется. Потому что идти мне не с чем. И я долго сижу в тачке, на парковке, со скребущем ощущением внутри. Курю…

Но идти все равно надо.

Молча захожу. Яра не встречает меня. В комнате ее нет. Сидит на кухне с ноутбуком.

— Привет… Я не нашел.

Сажусь за барную стойку напротив нее, прямо в джинсовке. Медленно закрываю крышку бука.

— Ты слышишь меня? Я кольцо своё не нашёл, — хриплю я.

Ну ты же не можешь не понимать его ценность для меня!

Протираю руками лицо.

— Ладно… — вздыхая, взъерошивает волосы. — Мы возьмём мое, добавим золота и переплавим на два. А гравировки заново сделаем.

Сжимаю ее кисть.

Закрывая глаза, подношу к губам, прижимаюсь. Мы сидим так, глядя друг другу в глаза.

Чувство, что внутри все поломалось и детали скребут друг об друга, отпускает.

— Голодный?

— Есть немного.

— Я пиццу заказала. Там твоя половина.

Я чувствую, что она ещё не оттаяла до конца. Но делает усилия над собой.

— Я же плов приготовил.

— Ну не полез мне твой плов, — ворчит, отбирая руку и открывая обратно ноут.

Иду снимать куртку.

Открываю шкаф. Там ее охуенные бежевые сапоги на шпильке.

Чувствую, как у меня встаёт.

Хочу её…

Но со справкой этой не хочу тему провоцировать! Поссоримся опять к херам. Только-только мириться начали.

Прижимаю ее шарф к носу, вдыхая запах.

Тяжёлый какой-то… новый.

— Яра, ты духи сменила? — кричу ей.

— Нет, они у меня закончились.

— Намёк понял!

Нюхаю ещё раз. Мужской какой-то запах…

— Над чем работаешь? — иду с чашкой, заглядывая в экран.

Сворачивает документ.

— У Вас, Зольников, такого уровня доступа нет.

— Ой-ой… — стебу ее. — Поехали завтра вечером в гости к бабушке с ночевой?

Работа у меня завтра.

— Суббота…

График я ее отлично знаю. В отделе защиты свидетелей все как в канцелярии. До шестнадцати ноль-ноль и свободен. Суббота-воскресенье — выходной. Песня просто!

— Вань, — поднимает тяжёлый взгляд. — Я отдел сменила. Ушла в оперативку.

Застываю, прикидывая перспективы.

Ненормированный график, ночные выезды, командировки, мужики и, блять, перестрелки!

Со психом отталкиваю от себя чашку с едой.

Вилка с грохотом летит на пол.