Мой Ангел - Мой Ангел

Проснулась сегодня я, как ни странно, в плохом настроении. Хотя моё утро не сопровождалось никакой тошнотой, головной болью, усталостью. Зато лёгкая раздражительность проявлялась во всём: домашние тапочки оказались на пять сантиметров правее отведённого им места; холодильник шумит громче обычного, в связи с чем в интернет-магазине присмотрела себе новый, с обязательной характеристикой — бесшумный. С филе курицы ещё хуже обстояли дела. С ней я распрощалась сразу же как начала закипать водичка. Запах в квартире стоял такой, что бедная курица очутилась в мусорке, не успев даже довариться. Потому завтракала я утром одним бутербродом со сливочным маслом, тремя словами послав здоровую пищу куда подальше.

До обеда раскидалась с организационными вопросами фонда и побежала наводить шумиху в балетной школе. Три проведённых под моим руководством урока, и я была свободна от работы. Но радоваться было некогда. Потихоньку ко мне возвращалось болезненное состояние, с прибавлением новых ощущений. А мне ещё было бы желательно заскочить к Роме — обычный плановый осмотр. Никаких изменений программы в ближайшие месяцы не предполагалось, однако общие рекомендации стараемся повторять еженедельно. Как говорится, повторение — мать учения.

Предварительно сообщив ему о своём прибытии, за сорок минут добираюсь до реабилитационного центра, где Рома осуществляет приёмы, и дожидаюсь окончания очереди.

И когда из его кабинета выходит последний пациент, я захожу и с пересечением порога сразу ощущаю царящую внутри напряжённую атмосферу. Рома здоровается с холодом. Просит присесть, а сам снимает с себя медицинский халат, закатывает рукава на рубашке и, продолжая сохранять молчание, открывает окно и включает чайник. Пять минут длятся будто вечность.

— Чай, кофе? — Наконец, он нарушает тишину.

И только с его вопросом вспоминаю, что за весь день, кроме несчастного бутерброда, я так ни к чему и не притронулась, ни единая крошка не побывала во рту. Видать, из-за плохого самочувствия у меня напрочь пропал аппетит.

— Только воду, — маскирую под лёгкой улыбкой словленную растерянность от приёма. Может, конечно, и у него с утра день не задался, всякое бывает.

Однако, когда Рома не садится в своё кресло, а медленно начинает расхаживать в кабинете, лишь повышая градус напряжения, я не выдерживаю.

— Да что случилось? — От непонимания плечи взлетают верх.

Он останавливается и упирается в меня своим многозначительным взглядом. В глазах будто блуждают сотни вопросов, на которые ответить могу лишь я. Смотрит и ничего не говорит.

— Ром, ты меня пугаешь, — в параллель посещает мысль выйти из кабинета. Ну совсем, кажись, я не вовремя заглянула.

И едва-едва меня не настигло желание приступить к реализации и не сгинуть отсюда, как можно побыстрее, Рома заговорил. Уперевшись ладонями об стол, он стоит с опущенной головой и учащённо дышит.

— Как ты думаешь, у нас бы с тобой получилось? — И теперь его глаза направлены только на меня. — Ну если бы не появился твой Максим.

Вот оказывается, что такое вопрос в лоб. Прям в лобешник так прилетело, что кажется от меня отрикошетило в стену.

— Ром… — Оттягиваю момент, который ему не придётся по душе. Потому что нет у меня для него положительного ответа. И третьих лиц здесь не нужно приплетать.

— Просто ответь, да или нет, — его голос становится твёрдым, напористым, требовательным.

Отчего принимаю позу, мол, с какого перепугу я должна сидеть и повиноваться его прихотям. Хочет ответа, пусть его ищет в другом месте.

— Я не буду отвечать, да и при чём тут Максим в конце концов? — Встаю и иду к выходу. Сегодня на удивление осмотр прошёл довольно быстро. Все рекомендации врача обязательно учту, например, не подпускать их к личной жизни настолько близко.

— При чём тут Максим? — в ушах отдаётся его язвительный тон.

Оборачиваюсь и замечаю, как в глазах Ромы плещется злость.