После его банана - Пенелопа Блум

***

Одна вещь, которую я узнала о Майлзе, заключалась в том, что он обладал импульсивным контролем, как щенок. Если он хотел меня видеть, он меня находил. Если он хотел переспать со мной, то практически срывал с меня одежду. Если он хотел обнять меня, он почти прижимал меня к ближайшему мягкому предмету.

Поэтому, когда он появился в моем офисе без предупреждения, я нисколько не удивилась.

Было нерабочее время, и все врачи ушли, а это означало, что мы тусовались в одном из кабинетов, которым нечасто пользовались. Я полулежала на кожаном диване, в то время как Майлз вращался в кресле и изображал из себя психолога. Это была одна из его любимых маленьких игр, но я втайне наслаждалась ею, потому что чувствовала, что ко мне вернулась частичка моего отца.

— Как твой психолог, — продолжил Майлз. — Мне нравится быть в курсе твоей личной жизни. Итак, перво-наперво. Ты все еще по уши влюблена в этого персонажа «Греческого бога», о котором ты всегда говоришь? Как его звали? Пайлз? Сладкая задница? Большой член Мика? Я не могу вспомнить, как ты его называла.

Я уставилась в потолок.

— Я не знаю, доктор. Есть один новый врач, с которым я разговаривала. Он приходит ко мне в моих снах… Он такой, — я покачала головой, как будто пыталась подобрать подходящее слово, — темный. Это кажется неправильным, но правильным, понимаете?

— Я больше его? Мог бы я сразиться с ним не на жизнь, а на смерть?

— Вы, ребята, почти одного роста. Думаю, что ваши пенисы даже одинаково велики.

— Сукин сын. — Майлз стукнул кулаком по столу. — Тогда кто этот великолепный засранец?

Я повернула голову, ухмыляясь, когда Майлз сверкнул своей собственной кривой улыбкой.

— Я думаю, единственное, что может сделать старый хрен Мик, — это удвоить свои усилия, чтобы добиться тебя. Похоже, ему, возможно, придется запланировать грандиозный ужин на завтра. Что-нибудь, что напомнит тебе, за что ты его так сильно любишь.

— Майлзу не о чем беспокоиться. Никогда. У него есть я.

— У него есть ты. Хм. — Доктор Майлз постучал себя по подбородку ручкой, которую он грыз… ручкой, которая ему не принадлежала. — Ты всегда говоришь так, будто твои любовники подхватили какую-то болезнь, когда говоришь об обязательствах?

Я яростно посмотрела.

— У него есть я, но если он продолжит пытаться называть это болезнью, то может обнаружить, что меня у него стало немного меньше.

— Значит, твоя любовь обусловлена. Очень интересно. — Майлз притворился, что что-то записывает. — Тебя когда-нибудь гложет чувство вины? Зная, что его любовь к тебе безусловна, в то время как твоя может приходить и уходить так же легко, как МакРиб?

Я села.

— Я бы сказала тебе подойти сюда, чтобы я могла показать тебе, насколько безусловна моя любовь. Но я думаю, Майлз бы приревновал, если бы узнал, что я собираюсь сделать со своим врачом. Жаль, что его здесь нет.

Майлз вскочил со стула и взъерошил волосы… слегка пригладить их было частью его маскировки.

— Так совпало, что доктор вышел. — Он опустился на колени рядом с диваном. — Ты говорила что-то о том, чтобы показать, как сильно ты меня любишь, верно? Это та демонстрация, ради которой я должен снять штаны?

— О, безусловно. — Я обвила пальцами его шею и поцеловала его.

Каждый раз, когда мы целовались, я чувствовала одну и ту же искру. Я бы не поверила, если бы кто-то другой сказал мне, что для меня найдется парень, с которым каждый поцелуй будет почти таким же приятным, как первый, но я нашла его. Все, о чем я когда-либо могла думать, — это о том, как мне повезло. Что он был волшебной пилюлей, которая превратила мою жизнь из скучного, безнадежного кошмара в сон.

Это был Майлз.

Моя маленькая мечта.

Девиз Рей № 2: Когда вы оказываетесь во сне, ни в коем случае не щипайте себя. Не подвергайте это сомнению. Не пытайтесь проснуться, и, может быть, если вам повезет, это будет длиться вечно.

Конец