После его банана - Пенелопа Блум

Покончив с помидорами, я протянул ей банан и стал ждать. Она держала его перед грудью свободной рукой. После нескольких секунд смущенного молчания она подняла на меня глаза.

— Что это с тобой такое, почему ты все время даешь мне случайные бананы?

— Во-первых, это не случайный банан. Мой папа превратил селекцию бананов в науку, и он передал эти знания мне. И мои мама и папа познакомились только из-за банана, так что я всегда думал, что когда найду подходящую девушку, то захочу, чтобы все началось с банана.

Она фыркнула.

— Это просто смешно. Ты ведь понимаешь это, верно?

— Некоторые назвали бы это сентиментальным.

— Ты сентиментален из-за бананов?

— Учитывая, что, когда ты впервые взяла в руки мой банан, он оказался у тебя во рту? Или что с тех пор, как мы встретились, ты охотишься за моим бананом? Да. У меня к ним слабость. Теперь я пытаюсь понять, плохой ли это признак, что ты просто держишь его так, словно это вялый член.

Рей закрыла глаза и, смеясь, покачала головой. Когда она снова открыла глаза, я увидел, что у нее зарождается идея.

Я нахмурил брови, склонив голову набок.

Она сняла кожуру с банана, облизывая губы.

— О, этот большой, сочный банан выглядит таким аппетитным. Я просто хочу…

Рей открыла рот и пододвинула кончик банана поближе. Я поймал себя на том, что загипнотизирован, наклонившись вперед. Затем она повернулась и положила его на разделочную доску.

О боже.

Она взяла нож точно так, как я ее учил, и принялась нарезать его на кучку маленьких кружочков. Она повернулась, сделав небольшой реверанс.

— Как это было? — спросила она.

— Страшно.

Глава 19

Рей

Нам потребовалось чуть больше часа езды, чтобы добраться до особого местечка, которое, как поклялся Майлз, будет пустым. Он вывел нас на небольшой песчаный участок, приютившийся между двумя скалистыми выступами. Как и обещал Майлз, на пляже не было полуодетых пожилых мужчин.

Размахнувшись, Майлз развернул большое одеяло на безопасном расстоянии от воды. Он немного повозился с углами, чтобы убедиться, что они ровно прилегают, затем поставил корзину в центр.

Я засунула руки в карманы куртки и села, слегка дрожа.

— Я не думала, что будет так холодно.

— Вот почему каждый хороший пикник включает в себя горячий шоколад. — Я могла бы поклясться, что он пробормотал что-то о большом, горячем члене, как только повернул голову, чтобы порыться в корзинке для пикника.

Я уставилась ему в спину, пытаясь понять, не почудилось ли мне это, но когда он обернулся, на его лице было убедительное непроницаемое выражение. Он достал термос и две складные чашки, которые наполнил, а затем посыпал сверху зефиром.

Мало-помалу мы разобрались с едой в корзине. Если не считать случайных замечаний о том, каково что-то на вкус, мы почти не разговаривали.

Тишина казалась правильной.

Я попыталась вспомнить, приходила ли я когда-нибудь на самом деле на пляж вот так ночью, и не была уверена, что приходила.

Я перекусила чем-то вроде вяленой ветчины, которая была одновременно соленой и бархатистой на вкус, и смотрела в сторону океана. Мы отъехали достаточно далеко от города, чтобы я для разнообразия понаблюдать за звездами. Они отбрасывали размытое, волнистое отражение на океан, смотреть на который было невероятно расслабляюще.

Как только мы закончили есть, Майлз отодвинул корзину и устроился рядом со мной. Он вытащил еще одно одеяло и накинул его на нас обоих.

Я наблюдала за ним, когда он небрежно протянул руку надо мной, чтобы убедиться, что я должным образом прикрыта. Кроме того, казалось, что при этом он касался почти каждого дюйма моих ног, что, как я предположила, было неслучайно.

— Что? — спросил Майлз. Серебристый свет звезд не полностью освещал его лицо. Оно лишь очерчивало белыми контурами изгибы его носа, щек и губ.

— Я пытаюсь понять тебя.