Проверка на измену - Ирма Орлова

Что касается долга Димы… Кажется, до него наконец дошло, что случилось и как он встрял, разбив автомобиль. Когда я была у него в прошлый раз, он казался грустнее, чем обычно, даже пошлых шуточек не говорил. Потом все же приободрился, в какой-то момент махнул головой и пробормотал под нос: «Черт с ним, переживем», — и вновь стал веселым и беззаботным Димой, к которому я привыкла. Я решила так же: черт с ним, переживем. Подумаешь, долг. Долги возвращаются, жизнь продолжается. Тем более что Андрей согласился передать Диме управлению над частью своих проектов, и уж он-то со своими связами сможет все сделать как надо.

В следующий раз, когда я решила навестить его, Дима был уже весь в делах, обзванивал, как он объяснил потом, своих друзей из гоночной тусовки и рассказывал, что сможет обслужить их машины в своем ремонтном центре. Он отвлекся от телефонных разговоров, чтобы приобнять меня и прошептать на ухо:

— Когда же меня наконец выпустят отсюда? Я соскучился по тебе.

Диму выпустили через неделю. Перед этим выдали костыль, чтобы не приходилось наступать на ногу в швах. Дима ворчал, что не хочет быть «пятилапым пауком», но костыль все-таки взял.

— Скоро собираюсь бегать уже без него.

Из больницы забирал Андрей. Я тоже была там, и была благодарна, что он не рассказал о моих попытках помочь Диме. Дима бы этого не простил.

— Куда отвозить? — спросил Андрей, когда мы уселись в машину.

— Если Ника не против, то я планировал заглянуть к ней.

Дима сжал мою руку, и я расцвела.

***

Если бы на месте Димы был кто-нибудь другой, он бы наверняка стеснялся своей раненой ноги, пробитой руки и общей слабости. Но Дима видел в этом только повод для шуток: предлагал выдумывать «камасутру для инвалидов», приспосабливать как-нибудь костыль в ролевых играх и вообще дурачился как мог.

Мы заснули только к утру, вымотанные, уставшие, но довольные, что долгая разлука наконец закончилась. Я лежу на Димином здоровом плече и думаю о том, что хорошо было бы не расставаться никогда-никогда…

— Ник… — вдруг шепчет он. Я приподнимаюсь и смотрю на своего парня. Он что, спит? Говорит во сне? — Ник, ну ты и балда… Люблю тебя, — бормочет он.

Я прижимаюсь к нему еще сильнее.

Вдруг звонит телефон. Дима ворчит, но тянется к нему.

— Пять утра, Дим, кто там? — тоже сонно ворчу я.

— Да уж, раненько… Стоп, чего?

Дима вмиг становится собранным, поднимается и выходит из комнаты, ковыляя и поддерживаясь за стены.

— Да, Лех? — доносится из коридора.

Несколько минут спустя Дима возвращается с ошарашенным видом, ложится рядом со мной и произносит:

— Обалдеть.

— Что случилось?

— Сильвер звонил. Это тот, с гонок, если помнишь.

Еще бы не помнить! Неужели рассказал обо мне? Холодок пробегает по телу, и Дима, чувствуя это, прижимает меня к себе, пытаясь согреть. Нет, если бы Серебров обо всем рассказал, Дима бы не был так добродушен сейчас.

— И что он сказал? — затаив дыхание, спрашиваю я.

— Поинтересовался, как здоровье, как машина. Я рассказал, что все в хлам. И он… прикинь, предложил восстановить ее. Типа он же виноват, поэтому…

Дима еще что-то говорит, а я мучаюсь сомнениями: что так повлияло на Сереброва?

Ответ приходит совсем скоро, но уже на мой телефон, в виде смс от Карины.

«Привет, Ник! Сегодня “случайно” встретила Сереброва. Мы же бывшие однокурсники, посидели, поговорили. Оказалось, мы оба тебя знаем, прикинь! И я ему случайно проболталась, что слышала, будто у тебя есть запись его признания в аварии… Кажется, он решил раскаяться и поговорить с твоим Димочкой. Держи в курсе, окей? Надеюсь, я не сглупила, что решила вмешаться».