Вечная команда - К. Станич

— Оно чертовски великолепно, — отвечаю я, вставая и дотрагиваясь пальцами до нежного кружева, пышной юбки и лифа с рюшами. — Для чего оно?

— Это не просто подарок на твой день рождения, это твоё… — Рейнджер замолкает и стискивает зубы, как будто ему больно. — Боже, это слово слишком глупое, чтобы я мог его произнести. Я не могу этого сделать. Кто-нибудь другой попробует это сделать.

— Приглашение на бал, — говорят близнецы в унисон, и я улыбаюсь, обвивая руками шею Тобиаса, а затем точно так же обнимаю каждого из остальных парней. — Итак, ты пойдёшь с нами на выпускной?

— Я принимаю его. Да, во всех отношениях, — отвечаю я им, переполненная энергией и волнением, помогая Тобиасу положить платье обратно в коробку. — Есть ли шанс, что я также смогу собрать группу, уютно устроившуюся под звёздами?

— А… уютно? — спрашивает Мика, склонив голову набок.

— Обнимашки, идиот, — говорит Тобиас, укладывая близнеца на матрас. — И, конечно, ты можешь. Вот для чего мы принесли сюда всё это барахло.

Он заползает с другой стороны от Спенсера, Рейнджер — с дальнего конца. Я посередине, Мика справа от меня, а Черч с другой стороны от него.

Мы по очереди передаём косяк туда-сюда, Млечный Путь сверкает в небе, как картина.

Я только что получила концовку с обратным гаремом?

Да, да, я думаю, что только что это сделала.

Я просто надеюсь, что это действительно счастливый конец моей истории, а не эпизод в фильме ужасов, действие которого ведёт к катастрофе.

От марихуаны нас всех немного клонит в сон, но после нескольких часов курения, дремоты и разговоров о звёздах (и инопланетянах, много разговоров об инопланетянах) мы заставляем свои задницы подняться и немного поесть. Потому что если и есть одно чувство, которое может взять под контроль сонливость, когда ты под кайфом, так это то чувство, которое ты испытываешь, когда знаешь, что у тебя есть что перекусить.

— Несправедливо, что всё становится намного вкуснее, когда ты под кайфом, — стону я, прижимаясь спиной к Тобиасу, пока мы кутаемся в одеяла и пытаемся прикинуть, как долго будет идти снег, прежде чем погода прогонит нас с крыши обратно в тепло общежития.

— Это абсолютно справедливо, — стонет Мика, падая обратно на матрас. — Я с нетерпением жду этой части кайфа. В противном случае, я не уверен, что стал бы вообще курить.

Мы съедаем большую часть еды, быстро превращаясь в толстое белое снежное покрывало, которое вскоре покрывает крышу. Большую часть вещей мы просто оставляем там, чтобы забрать позже, но каждый берёт по подушке, и мы возвращаемся внутрь.

Дверь на чердак, к счастью, всё ещё открыта, и нам всем удаётся спуститься по лестнице и убрать её, прежде чем Рейнджер закрывает за нами люк.

— Закуски в номер? — предлагает он, пожимая плечами, и я ухмыляюсь.

— Совершенно, определённо. Я ненавижу быть под кайфом без постоянного доступа к еде. Типа, мы только что поели, но я снова буду готова есть через десять минут. — Я беру Рейнджера за руку, и мы спускаемся вниз, остальные четверо парней следуют за нами. Мы даже не успели завернуть за угол, ведущий на кухню, как услышали звук шагов, за которым последовал хлопок двери.

Раздаётся крик и хрюканье, как будто за пределами кухни происходит какая-то драка. Близнецы обмениваются взглядами, а затем уходят, останавливаясь возле боковой двери и наблюдая за очень странной сценой.

Это Натан, ночной сторож, усмиряет Эдди, уборщика.

У Эдди какое-то оружие — я думаю, нож, — которое Натан ловко вырывает из его хватки, разворачивая Эдди, а затем заламывая ему руку за спину, прежде чем полностью повалить его на землю. Натан явно обучен боевым искусствам, помимо того небольшого занятия каратэ, которое было обнаружено при проверке биографии, проведённой Рейнджером.

Мужчины спорят, но я не слышу, о чём они говорят.