Рождество с тобой - Клаудия Бургоа, Грэм Клэр

Он делает шаг ближе. За последние несколько дней я так хорошо его изучила, что чувствую, когда он рядом.

— Я Колин Брэдфорд. Рад познакомиться с вами, мисс Рид. — Он протягивает руку, и моя мама готова упасть в обморок, когда ей удается хорошенько его рассмотреть. А может, так действует его голос.

— Мне тоже очень приятно с вами познакомиться. Спасибо, что позаботились о моей дочери.

— Мама! — Все мое тело пылает, словно я собираюсь произнести речь перед толпой незнакомцев. Но это еще хуже.

Она подмигивает.

Она знает. Она знает, что мы спим вместе.

— Что? Я уже все знаю, чем ты тут занимаешься.

Миссис Брэдфорд тоже предательница. Мне следовало пропустить сушку волос, чтобы у них было меньше времени на сплетни. Но тогда бы я не познала такой роскоши, как забота Колина.

Хм. Моя мама точно описала то, что происходило между нами.

— Она особенная женщина.

О, мой Бог. Они говорят обо мне, будто меня здесь и нет. И он думает, что я особенная?

Теперь я падаю в обморок. Или не переставала с тех пор, как врезалась в него на дороге? Уф. Я виню во всем свою мать. Обморок — это заразно.

— Нам нравится, когда она рядом, — добавляет миссис Брэдфорд. — Перри без умолку болтает о единороге.

Они болтают? Она тоже?

Долгие годы я была интересна окружающим только тем, что могла быть полезна для них. И все же в словах его матери есть какая-то искренность, словно я принесла этой семье немного радости. Но это ничто по сравнению с тем, что они дали мне.

— Где Перри? — спрашивает Колин, оглядываясь в поисках дочери.

— С мальчиками. Они учат ее мастерить, — с гордостью говорит миссис Брэдфорд.

Мне нравится, как они все близки и что участвуют в жизни друг друга. Я хочу, чтобы у меня были такие же дети, если они у меня когда-нибудь вообще появятся.

— Это может быть опасно, — ласково бормочет Колин. — Папа тоже с ними?

— Да. В гараже. Думаю, они пыхтят над машиной Одри.

Чувство неизбежности выворачивает мой желудок наизнанку.

— Запчасти привезли? — Мое разочарование очевидно.

Теплая, знакомая рука опускается мне на плечи и быстро сжимает их. И это помогает. Очень. Я начинаю привыкать к его поддержке.

— Я не уверена, дорогая. Они превращаются в маленьких мальчиков, когда начинают говорить о машинах. У меня от этого глаза лезут на лоб.

Мы все смеемся.

— У меня тоже. Я лучше пойду в спа-салон или массаж, — говорит мама.

— Ты так и не ответила, как ты сюда попала, — снова спрашиваю я. Она и миссис Брэдфорд обмениваются взглядами. Я прищуриваюсь и смотрю на Колина. — Ты знал об этом?

Он невинно поднимает обе руки.

— Для меня это такой же шок, как и для тебя, Единорог.

Мама умиляется, когда он произносит мое новое прозвище.

— Надеялась, ты будешь рада меня видеть.

— Да… — Однако в последнее время, кажется, происходит слишком много чудес. Наверняка у меня заканчивается запас одолжений.

— Хорошо. Бетси как раз собиралась предложить мне печенье, когда ты ее прервала. — Мама обнимает меня в последний раз, прежде чем отпустить.

— Который час? — спрашиваю в отчаянии.

— Почти три. — Миссис Брэдфорд странно смотрит на меня, как будто моя паника кажется ей неуместной.

— Черт! В гостинице сейчас время печенья. У нас есть какие-нибудь остатки, которые могу взять на полдник? — Я бегаю по кухне и ищу печенье в коробках, сложенных на столешнице.

Черт бы побрал Колта за то, что он свалил на меня свою обязанность. Вот только мне это нравится, и я не хочу и дальше оплошать в работе.

— Дорогая, ты не должна…

— Я хочу, — настаиваю я, откладывая в сторону полупустую коробку сахарного печенья с глазурью.

И замираю. Одно из них в форме единорога и, несомненно, нарисовано четырехлетней девочкой, которую я всем сердцем обожаю.

Колин присоединяется ко мне, открывая крышку картонного контейнера.