Парень для меня - Марзи Опал

Последние несколько дней я провел, размышляя над ситуацией и жалея, что не мог поступить по-другому.

Вонзить кол в мою грудь было бы менее болезненно, чем видеть отчаянный блеск в ее мягких карих глазах, когда она убегала.

Боже, я был причиной этого выражения на ее лице. Я огорчил ее. Я не должен ее расстраивать. Я должен любить и защищать ее. Всегда.

Сегодня вечер четверга, и я работаю в последнюю смену с Пией. Что ж, она работает, а я дуюсь, сидя на табурете у бара с бутылкой безалкогольного пива в руках.

Я смотрю на него так, словно в нем содержатся ответы на все мои вопросы.

Срочная новость: это не так.

В баре никого нет, кроме нас двоих. Все остальные разошлись по домам. На заднем плане раздается звук того, как Пия пересчитывает наличные, и низкое гудение песни RnB. Но ничего из этого ни звучит громче, чем ненависть к себе, кипящая в моей душе.

Я горжусь тем, что я спокойный человек. Я уравновешенный человек и изо всех сил стараюсь сдерживать свои эмоции, когда работаю. Однако сегодняшний вечер стал серьезным испытанием моей сдержанности. Я разнял три пьяные драки между горсткой парней из братства, и мне действительно пришлось сдерживаться, чтобы не ударить их кулаком, чтобы выпустить пар.

Все и вся меня раздражают. Я ненавижу это чистилище, в котором я застрял, постоянный ад, не наполненный ничем, кроме моих страданий.

С тех пор как мы впервые обменялись номерами год назад, мы с Мэйбл не переписывались максимум больше дня или двух. Я не знаю, как справиться с этой разлукой, и это тяжело сказывается на мне.

Даже люди вокруг меня начинают это замечать.

Особенно Пия, которая поспешила отметить, что моя борода знавала лучшие времена, а мешки под глазами напоминают ей персонажа Тима Бертона. Я должен любить Пию. Она знает, как пнуть мужчину, когда он уже лежит.

Я делаю глоток пива и опускаю бутылку на стол с более громким стуком, чем это необходимо.

Пия закатывает глаза, как будто со мной невыносимо иметь дело, затем приближается ко мне во всем своем великолепии размером с пинту. — Ладно, ворчун. Я сыта по горло тем, что вижу, как ты размышляешь. Давай разберемся с этим. Скажи мне, что тебя беспокоит.

— Меня ничего не беспокоит, — выдавливаю я из себя.

Пия прислоняется бедром к стойке и цокает языком. — Да, я тебе не верю. Я готова поспорить на все свои чаевые сегодня вечером, что это начинается с Мэй и заканчивается Бел.

Одно упоминание ее имени вызывает острую тоску в моей груди. — Пожалуйста, Пия. Брось это. Я не хочу говорить об этом.

— Нет. Мы говорим об этом. Ты не можешь изолировать себя всякий раз, когда тебе больно. Это вредно для здоровья.

— Ты предлагаешь поиграть в моего психотерапевта, Пи?

— Если это то, что нужно, чтобы вывести тебя из такого настроения, тогда да, зови меня доктор Фил.

Я хочу рассказать ей обо всех этих мыслях, перемешавшихся в моем мозгу. Однако я не очень хорошо умею принимать помощь или обсуждать свои чувства. Тем более, когда это связано с моей личной жизнью (или ее отсутствием). Конечно, у нас с Мэйбл было много глубоких бесед о жизни, но даже с ней я чувствовал себя… неловко, рассказывая о своем прошлом.

Или то, что она заставляет меня чувствовать.

Бросив еще один взгляд на Пию, я сдерживаюсь. — Я облажался с Бел.

— Ни хрена себе, Шерлок. Это совершенно очевидно, — она морщится, видя опустошенное выражение моего лица. — Извини, я не хотела быть грубой. Почему бы тебе не начать с самого начала? Объясни мне, почему ты никогда не говорил ей, кто ты такой.

Допив остатки пива, я отодвигаю бутылку в сторону, и Пия забирает ее. Мои щеки вспыхивают (еще одна вещь, которую я ненавижу в себе: я легко краснею), пока я обдумываю, как лучше это сказать.

Наконец я срываю повязку. — Я чувствую себя недостойным ее.

Пия изумленно смотрит на меня. — Что?