Праведник - Лорен Ловелл

Сейчас она протирает бокалы и расставляет их на полке. Платье, которое она носит, закрывает ее от шеи до колен, и все же черный материал подчеркивает каждый изящный изгиб ее тела. Когда она тянется к верхней полке, ткань приподнимается немного выше, обнажая большую часть ее бедра. Вся кровь в моем теле мгновенно устремляется ниже пояса, и я спешу укрыться в своей комнате отдыха. Закрыв за собой двери, я прохожу к камину и обратно, мои шаги короткие и быстрые. Член болезненно прижимается к ширинке брюк, и желчь подступает к горлу. Грешник, грешник, грешник.

Во мне поднимается паника. Мне нужно… кое-что. Я ударяю кулаком в стену, чувствуя, как хрустят костяшки пальцев от силы удара. Боль пронзает мое запястье, и я вздыхаю с облегчением, снова ударяя кулаком по стене. Требуется еще три удара, прежде чем мой член успокаивается, и тошнотворное чувство рассеивается. Моя рука пульсирует, и я вижу, что кровь покрывает мои пальцы. Я разжимаю и сжимаю кулак, нуждаясь в новых волнах боли, которые приносит это простое движение. Я разваливаюсь на части, нити, которые удерживают меня целостным, ослабевают, и натягиваются все туже, пока все, что когда-то держало меня вместе, в конце концов, просто не исчезнет.

— Сейнт. — Я поворачиваюсь на звук голоса Джейса. Его взгляд опускается на мою окровавленную руку, прежде чем хмурое выражение искажает его черты. — Нам нужно поговорить, — серьезно произносит он.

Отойдя, я сажусь на стул. А Джейс устраивается на диване напротив меня, упираясь локтями в раздвинутые бедра.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Осторожнее, Джейс.

— Ты сам на себя не похож. Ты не собран, — он испускает долгий вздох и проводит рукой по своей копне волос. — Ты все еще не дал добро на то, чтобы они снова начали печатать.

— Расследование в отношении наших денег закрыто?

— Нет.

— Что ж, тогда вот тебе ответ, — я вскакиваю на ноги и застегиваю пиджак.

— Дело не только в этом. Ты ведешь себя как сумасшедший… еще безумнее, чем обычно. Зачем ты нанял Иден?

— Чтобы мы могли присмотреть за ней. — В этом, по правде говоря, не было никаких "мы".

Он фыркает.

— Две недели назад ты хотел, чтобы я убил ее. Теперь ты даешь ей работу. Я вижу, как ты на нее смотришь.

Гнев во мне начинает бурлить, как лава, только и ждущая, чтобы выплеснуться наружу и уничтожить все на своем пути.

— И как же, позволь узнать?

— Как будто она тебя интересует. А тебя ничто не интересует, кроме денег.

Итак, он заметил.

— Мой интерес к ней — деньги, потому что она угрожает им. Ее брат угрожает им. — Ложь так легко слетает с моих губ с достаточным правдоподобием в голосе, чтобы одурачить моего брата… того, кто так хорошо меня знает… единственного, кто заметил, что мое внимание ускользает.

— Ты не сосредоточен.

— Я в порядке! — в то же мгновение я сожалею о легкой потере контроля и о резкости в голосе, потому что это доказывает, что в его словах есть доля правды. Поднявшись на ноги, я подхожу к бару и наливаю полстакана виски, прежде чем сделать полный глоток и грохнуть стаканом о стойку. Я прохожу мимо него и распахиваю дверь с тяжелым скрипом старых петель. И вылетаю из комнаты прямо в Иден. Мы сталкиваемся, и она отшатывается, роняя поднос со стаканами, который держала в руке. Грохот слышен даже сквозь музыку.

Она тут же падает на колени, чтобы поднять разлетевшееся стекло.