Праведник - Лорен Ловелл

Многоквартирные дома возвышаются передо мной, как уродливое светящееся чудовище на фоне ночного неба… И в одной из этих квартир горит одинокий свет. Одно особенное окно на пятом этаже, единственная точка в море других мельтешащих огоньков. Это одинокое окно стало моим личным смотровым экраном — крошечной лазейкой, чтобы взглянуть на единственное существо, способное подвести меня к отпущению грехов. Ее послали следить за мной, но это я наблюдаю за ней. День за днем, в течение… я не знаю, как долго это длится.

Я смотрю в окно. Жду. Благоговейный страх приковывает мои ноги к месту. Не могу сказать, сколько прошло времени, но, наконец-то, я вижу ее, словно святое явление пред грешником.

Силуэт ее фигуры показывается на свету, и я вижу, как она стягивает через голову рубашку.

Я нахожу определенное удовлетворение в ее неведении. Она понятия не имеет, что за ней следят. Такая блаженно-наивная, несмотря на то что прекрасно знает, что в этом мире существуют монстры.

Я жду, когда она уйдет или погасит свет. Но ни то, ни другое не происходит. Минуты перетекают в часы, и умиротворяющая тишина ранних утренних часов укрывает словно одеялом. Большинство других окон темнеет, но не ее. Нет, оно светится в темноте, как маяк для потерянного корабля. Меня неистово тянет к нему. Закрыв глаза, я представляю, как она сидит в своей маленькой квартирке, возможно, пытаясь забыть о своих проблемах. Может быть, она выпьет несколько бокалов вина. Возможно, она сейчас плачет. Слезы ангела. Когда чернота ночи начинает переходить в самый темный оттенок серого, я начинаю нервничать. Свет в ее окне все еще горит. Любопытство разъедает меня, и я больше не могу просто стоять на месте. Оттолкнувшись от машины, я иду по дорожке, ведущей к домам.

Поворачиваю налево в сторону "Северной башни". Вестибюль там не предусмотрен, при входе открывается просто бетонное помещение с лифтом и двумя дверями с надписями "Лестница номер один" и "Лестница номер два". Дверь лифта живописнее украшает облупившаяся краска, чем кем-то нанесенное граффити. Локтем нажимаю на кнопку вызова и жду. Ничего не происходит в течение долгих минут, пока я, наконец, не соображаю, что лифт не работает. Придется идти по лестнице. Бледно-голубая краска отслаивается от двери, а стекло выглядит так, словно оно чем-то испачкано, и мне совершенно не хочется углубляться в его изучение.

Прикрываясь рукавом куртки, я распахиваю дверь, и меня тут же встречает невыносимый запах мочи. Бетонная лестница выглядит как рассадник всех известных науке бактерий. Музыка сверху становится громче, когда я поднимаюсь на пятый этаж. Коридор освещен мигающей люминесцентной лампой с ненадежно свисающими проводами. В этом комплексе нет управляющей компании. Либо так, либо жители просто привыкли к определенному уровню убогости. Все кажется вполне стандартным и приемлемым, если люди просто не способны ни на что иное, кроме как принять любую ситуацию. Типичная эксплуатация бедных и необразованных. Однако Иден не относилась к этой категории.

Полные стипендии в академии недостижимы, они присуждаются только лучшим и умнейшим из тех, кого может предложить Европа. Нет, в ней не было недостатка образования, может быть, она просто была глубоко несчастной? Умершие родители и младший брат, которого нужно поставить на ноги… Говорят, что Бог дает нам ровно столько, сколько мы можем вынести. Я не уверен, правда ли это. Я люблю и уважаю Его, но думаю, что Ему нравятся наши страдания. Такое могущественное существо, как Он, наверняка могло поддаться нарциссическим наклонностям. Возможно, просто любви недостаточно. Ему нужны доказательства. Определенные акты стойкости, которые подтверждают нашу безусловную веру.