Не обещай - Фло Ренцен

шавля — узбекское национальное блюдо, напоминающее плов. Считается самым распространённым блюдом после плова. Существует мнение, что шавля — это неудачно приготовленный плов, который напоминает кашу. Однако в узбекской кухне шавля — это древнее самостоятельное блюдо.

соул фуд — еда «для души»

кат — отрезок, как завершение чего-либо

Фриттата — итальянская яичница с различными начинками

прочный слейт-планшет — планшет, разработанный специально для надёжной работы в жёстких условиях окружающей среды и условиях эксплуатации, таких как сильные вибрации, экстремальные температуры и влажные или пыльные условия

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Неправильный плов

Кажется, я опоздала.

Суббота. Рик с признаками некоторого предвкушения на лице устраивается на диване перед телевизором. Сейчас проходит Лига Чемпионов. Должно быть, Херта с играет Миланом или каким-нибудь другим помпезным итальянским динозавром.

Ошибочно считаю, что именно это является знаменательным событием сегодняшнего утра, пока мне не приходит:

Катюша, ты дома? Я заеду сегодня.

На телеэкране сочно-зеленым слезит глаза стадион, про который комментатор сообщает, что сейчас, мол, корона и поэтому мы, мол, сегодня в Будапеште. Ума не приложу, причем тут Будапешт, если на поле вскоре выходят — кто там? Немцы ж, наверно, итальянцы.

Оторопело перечитываю сообщение — я, конечно, ошиблась, и мама собирается приехать вовсе не сегодня. Спрашиваю у него:

— А… ты чего?..

— За счетом слежу.

Он явно прикалывается — матч еще не начался. Или это поговорка такая.

Тут мне на сотку приходит:

Катюша, откроешь? — и я понимаю, что ошибки быть не может, а «сегодня» — понятие растяжимое.

— Так а… мама приезжает… приехала… — бормочу обескураженно…

— М-м-м? — отвлеченно отхлебывает пиво Рик. — Когда?

— Уже. Секунд тридцать, как…

— А-а, ну ниче страшного…

Не успеваю сориентироваться, сообразить, как отпарировать и надо ли вообще парировать — приходится бежать открывать.

Приехала мама и я, конечно, рада.

Мама бодрая и в хорошем расположении духа. Так у нее бывает, когда она что-то задумала, а все, задуманное до того, уже переделала.

Сама не зная, зачем, помогаю ей снять пальто, будто время тяну. Будто за эти лишние секунды каким-то образом станет лучше.

Лучше, понятно, не становится. Предательские звуки из гостиной подтверждают: там как раз «началось».

Слышатся хоры болельщиков, даром что трибуны сильно прорежены и «замаскированы». Комментатор тоже старается вовсю.

Вместо того, чтобы заподозрить зародившуюся во мне запоздалую офанателось футболом, мама меняется в лице. По мере того, как бодрость у нее сменяется недоумением, сама она понимает, что мы не одни и в квартире еще кто-то есть.

Мама даже обнаруживает желание на цыпочках приблизиться к источнику звуков, но восприятие увиденного — дверь в гостиную приоткрыта — опережает восприятие услышанного.

— Еб-ба-ать!..

— Это чего? — потрясенно произносит мама.

— Хм?

Происходящее кажется мне забавным. Маме оно таковым не кажется.

— Что это, я тебя спрашиваю?

Пожимаю плечами вместо ответа.

Очевидно, забит или, может, не засчитан первый гол, потому что из гостиной доносится цветистый матерный речитатив, обычно сопровождающий подобные явления.

— Да знаю, знаю, — смеюсь я покорно и — в гостиную, заливисто: — Ри-и-ик, мама приехала!

— Мгм-м, щас-с… да блять…

После этого мат уже не возобновляется — очевидно, Рик, наконец, услышал и до него дошло. Но выходить, зараза, не спешит.

Вести маму в гостиную, требовать, чтобы он сделал потише, рисковать, что при виде ее он, может, даже не отклеит задницу от дивана — э-э-э… нет.

— Ри-ик!

Вместо ответа из гостиной слышно преувеличенно громкое шебуршание: поднимаются с трудом и тяжелым вздохом.