Похищенная - Кира Шарм

На месте остались все ее вещи. Их фотографии. Запертые, как в музее.

Я часто приходила в ее комнату. Поговорить. Полюбоваться. Даже от них, от этих фотографий, как мне казалось, исходили любовь и свет.

Но…

Правда могла оказаться слишком страшной для меня.

И слишком опасной.

Как такие, как мой отец, расправляются с теми, кто мог бы узнать их страшные тайны?

Прислуга иногда просто пропадала из дому. Бесследно.

Я раньше не придавала этому значения.

Но после увиденного попыталась выяснить.

Никто не отвечал на мои вопросы. Бледнели, отворачивались, прятали глаза и тут же переводили тему на что-то другое.

Я перестала спрашивать. Что от меня зависит?

Но…

Кто дал бы гарантию, что и я вот так однажды, просто не пропаду или не погибну в какой-нибудь случайной нелепой аварии?

Выбраться. Вырваться. Не дать отцу повода даже заподозрить, будто я что-то знаю, о чем-то догадываюсь.

Не уверена, что для того, кто способен идти по трупам, даже родная дочь значит больше, чем одержимая тяга к власти и к деньгам.

Да и значу ли я для него что-нибудь?

Глава 12.

Не помню, чтобы он когда-нибудь со мной играл. Чтобы я, как другие дети, забиралась к нему на колени. Чтобы он вообще хоть раз спрашивал меня о чем-то, интересовался моим мнением.

Значу ли я для него больше, чем прислуга?

«Что ты знала, мама?» — часто я шептала в темноту, заперевшись в ее комнате. Проводя руками по родному лицу на фотографии.

«Что ты знала о человеке, за которого вышла замуж? Какой была твоя жизнь»?

Если бы стены умели говорить…

— Ты выйдешь замуж.

Отец огорошил меня этим решением прямо с утра, пока я собиралась в университет. Радуясь тому, что сессия заканчивается. И надеясь хотя бы раз выпросить у него глоток свободы. А, проще говоря, возможность отправиться вместе со всеми на новогоднюю вечеринку.

То, что для другие естественно так же, как и дышать, для меня — редкий дар. Хоть я бы отдала всю роскошь золотой клетки и все бриллианты на свете за обыкновенную возможность вот так просто гулять по улицам. Встречаться с друзьями. Ходить на танцы и вечеринки!

Но нет.

У меня только машины с охраной, как у президента и эти вот толстые стены клетки. Стены, которые в последнее время веют опасностью.

— Но… Мне еще рано, пап.

Стараюсь сразу не сопротивляться. Не возражать и не истерить. Время. Нужно выиграть хотя бы время! И казаться послушной. Покладистой.

После Нового года отец должен уехать в Лондон.

А там…

Там я попытаюсь как-то улизнуть из этого ужасного дома!

Уже отложена и спрятана наличка. На первое время хватит. Должно хватить.

Глупо. Она в тайнике. В саду. Детский тайник. Даже смешной, наверное. Хотя в него вряд ли и догадаются заглянуть! Все это время снимала с карты чуть больше, чем тратила на дорогие шмотки. Откладывала. Собирала свой пусть маленький, но капитал.

Если снять скромную квартирку и устроиться на удаленную работу… Я смогу прожить. А дальше… Дальше я пока не загадываю! Лишь бы вырваться! На свободу!

— Что значит рано?

Отец, как всегда, полыхает глазами. Лицо, как обычно, словно высечено из камня. Ни единой эмоции. Ни один мускул не дрогнет. Зато в глазах — моментальное пламя. Испепеляющее. Молнии. Кто смеет ему перечить? Пусть даже вот так. Мягко. Притворяясь глупой капризной девочкой.

— Тебе уже двадцать, Алиса. Самое время, — резко чеканит, отставляя свою чашку с кофе. — В твоем возрасте можно уже иметь детей. Уже давно пора.

— Но… Я ведь хотела доучиться!

Еде сдерживаю предательские слезы.

— Ты обещал! Что я получу образование, и только потом…

Да. И только потом он выдаст меня замуж. За того, за кого сам решит.

Разве я имею право на выбор? На свои желания?