Позднее счастье - Аида Богдан

За свою многолетнюю службу Павел не раз сталкивался с подобными метаморфозами, поэтому ко всему относился насторожено. Он уже отправил запрос по месту службы Ильи с целью выяснить всю его подноготную.

Интересно, что он за фрукт и с чем его едят? Осталось только дождаться результата, а потом уже делать выводы. А пока, не мешало бы расспросить хорошенько обо всём.

— Значит говоришь, как только я тебя обыскал, ты прямиком направился в больницу и больше нигде не останавливался?

— Нет, почему? По пути я остановился возле небольшого магазинчика, покупал там фрукты и сладости.

— Тогда не факт, что телефон подбросили в больнице.

— Но куртку я нигде больше не снимал.

— Могли в очереди незаметно подойти сзади и подложить.

— Да в магазине народу-то почти не было, ко мне никто не подходил близко, это я точно помню. Да и телефон я нашёл во внутреннем кармане.

— Ясно, значит первым делом будем плясать от больницы, сейчас отвезём Фаю и я там поспрашиваю, как это могло произойти. Там кто-нибудь вообще следит за одеждой посетителей?

— Я сдавал куртку гардеробщице, но потом, когда уходил, её уже не было на месте и одежду я забирал сам.

— Вот это да, эдак ведь каждый может зайти с улицы и взять любую понравившуюся вещь.

— Получается так.

— Фаюш, а ты что скажешь? В этой больнице что, совсем бардак?

— Не могу сказать точно, знаю только, что персонала там не хватает, возможно гардеробщицей подрабатывает какая-нибудь санитарка. Паша, сбрось пожалуйста скорость, не гони так, мне страшно.

— Чего же ты молчишь? Я всегда езжу быстро, но ради тебя готов изменить своим привычкам. Так пойдёт?

— Спасибо, уже гораздо лучше. Кстати, мы пока так и не выяснили, кому принадлежит телефон. А вдруг он не имеет никакого отношения к Татьяне Викторовне? У меня, например, точно такой же, правда он остался дома.

— То есть, ты хочешь сказать, что это может быть и твой телефон?

— Это вряд ли, я бы его сразу узнала, на моём телефоне есть небольшая трещина на корпусе, уронила нечаянно.

— А почему ты оставила мобильник дома?

— Потому что ушла от мужа и не хотела брать ничего из того, что он дарил.

— Понятно, я слышал, у тебя с ним сложные взаимоотношения.

— Да уж, сложнее некуда. Давай лучше о чём-нибудь другом поговорим.

— Хорошо, как скажешь. В общем, судя по описаниям соседки и тому, что в телефоне стёрта вся информация, этот аппарат принадлежит жертве.

— Погоди, почему жертве? Разве учительницу убили?

— Имею в виду, жертве несчастного случая. Тем не менее, совершено преступление, пропал телефон и необходимо установить, кто его украл.

— Ой, что-то ты темнишь, Павлуша, стал бы ты из-за одного телефона пропадать в нашей деревне.

— Так я ведь человек подневольный, куда прикажут, туда и еду.

— Ладно, уговорил, сделаю вид, что поверила. Так значит, несмотря на то, что телефон основательно почистили, всё можно восстановить?

— Да, преступнику невдомёк, что при определённых условиях это очень легко сделать.

— Как же так? Выходит, ни о какой конфиденциальности и безопасности личных данных речь не идёт и никто из нас не защищён от прослушки? — вмешался в разговор Илья, вдруг почувствовав острый укол ревности.

— Ну почему же? Все сведения конфиденциальны до тех пор, пока не понадобятся правосудию. Для того, чтобы установить, кому принадлежит телефон, восстановить содержание сообщений и журнал звонков, необходимы специальные полномочия и постановление прокурора. Коли нечего скрывать, то и бояться незачем.

— Понятно, но думаю всё же не стоит обсуждать важные дела по телефону.

— Наверное, не стоит. Мне кажется, или ты немного напрягся, Илья?

— С чего это вдруг? Мне скрывать нечего.