Позднее счастье - Аида Богдан

Было уже довольно поздно, а Фая всё никак не возвращалась с прогулки. Раиса изо всех сил старалась ничем не выдать своё беспокойство перед золовкой. Та не торопясь расправилась с несколькими кусками пирога и знай только подливала себе свежезаваренный чай.

Вытянув губы трубочкой, она с шумом дула на блюдце и с наслаждением втягивала в себя ароматный напиток, щедро забеленный парным молоком, что Фая принесла от соседки после вечерней дойки.

Зинаида твёрдо решила дождаться племянницы и не собиралась выходить из-за стола, покуда та не придёт. Она была уверена, что Файка уже знает о её визите и только поэтому не торопится возвращаться домой, надеясь, что тётке надоест ждать.

Но не тут-то было, строптивую девчонку ожидал большой сюрприз. Для Зины племянница оставалась всё такой же маленькой и капризной. В детстве она часто строила козни, заступаясь за мать.

Отец любил Фаю больше всех и закрывал глаза на её детские шалости, не реагируя на жалобы сестры. Зинаида хоть порой и злилась на девочку, но вместе с тем любила, считая, что та вся пошла в свою тётушку, и лицом, и характером.

Жаль, что Бог не дал своих детишек, Зине очень бы хотелось иметь такую дочь. Что ни говори, Фаина одна не бросает мать, другим племянникам и дела нет, как уехали из деревни, так и появляются раз в пятилетку. Хорошо хоть родного отца приехали похоронить, а то разговоров бы было.

— Райк, ты чего молчишь? Где носит нашу красавицу, уж не заблудилась ли ненароком?

— Да нет, наверное с подругой встретилась и о жизни разговаривают.

— Скорее всего, иначе как ещё объяснить, что до сих пор не пришла? Поди зацепилась языком с такой же пустомелей, как и сама.

— Не надо так говорить про мою Фаюшку, никакая она не пустомеля, — неожиданно для себя самой расхрабрилась Раиса.

— Да кто же ещё? Пустомеля и есть, — не унималась зловредная женщина.

Тут с улицы стукнула калитка и обе прикусили языки, с любопытством воззрившись на дверь, в которую спустя минуту вошла раскрасневшаяся Фаина. Она всё ещё чувствовала сладкий привкус прощального поцелуя Ильи на опухших губах и была сама не своя от счастья, сияя внутренним светом.

— Доченька, ну наконец-то, я уж вся испереживалась. Ты только посмотри кто к нам пришёл, — возвестила мать преувеличено радостным тоном, в голосе чувствовалось, что она до смерти боится скандала, зная о настоящих чувствах дочери к родной тётке.

— Какая радость, я очень счастлива, — увидев перед собой приторно улыбающуюся Зинаиду, мечтательное выражение лица Фаи тут же изменилось, а глаза сверкнули недобрым огнём.

— Ох и красивая ты девка, Фаина, вся в меня. Помню, как по молодости только за то, чтобы даже просто со мной потанцевать, парни на кулаках дрались, — тётка откровенно перед ней лебезила, что вызывало ещё большее раздражение.

— Правда? Так за меня никто и не дрался, так что не в тебя я пошла, не обольщайся.

— Не болтай, чего не знаешь, у тебя и глаза мои, и овал лица.

— Неправда, я на маму свою похожа, у меня и ямочки на щеках, как у неё. Ладно, пошла я спать, общайтесь без меня, — притворно зевнув, Фая скрылась в маленькой комнатке и прямо в одежде улеглась на кровать.

Чуть позже нужно сходить в баню, вряд ли там уже остыло, да и вода наверняка ещё горячая. Не обращая внимания на то, как тётка недовольно бубонит за стеной, она закрыла глаза и стала вспоминать, как совсем недавно целовалась с Ильёй.

Да чего уж там, после того, как они оказались на чужом сеновале, одними поцелуями дело не ограничилось. Уже после обоим пришлось пучками снимать друг с друга сухую траву.

Несмотря на расставание и груз прожитых лет, они вели себя, как в юности, когда были до беспамятства влюблены друг в друга. Фаина уже и забыла, как это бывает, когда отдаёшься мужчине по любви. Только тогда она была совсем девчонкой, а сейчас уже женщина.