Один долгий вечер - Татьяна Ростова

Миша замер в нерешительности, он не знал, что ему делать, но ощущал — с ней что-то не так. Сделав вид, что спускается по ступенькам, он заметил, как дрожат её руки с ключами, и как вздрагивают плечи. Завидная выдержка изменила девушке.

Миша понимал, что необходимо, что надо, но так жестоко…

Ведь она действительно любила его, старалась стать для него единственной, и была очень часто такой наивной, так верила ему…

В последнее время он часто не приходил к ней и сочинял всякие небылицы, отправляясь с новыми друзьями одногруппниками то в спортзал, то в клуб. И сейчас ему пришло в голову, что в то время как он веселился и знакомился с другими девушками, Даша сидела дома и вот так же переживала, кусая губы до крови. Внутри всё перевернулось, стало гадко, будто кто-то показал ему его же со стороны.

За ней тихо закрылась тяжелая металличекая дверь, а по козырьку запорошила ледяная крупа. Поддувающий ветер бросал её пригоршнями прямо в лицо. Миша прищурился и сделал несколько неверных шагов к подъезду Даши. Быть может, он бы ушёл, если бы в этот момент из подъезда не высыпала толпа парней. Говорили явно о Даше: — Может, ей помощь нужна, плачет девчонка. Кто-то обидел, — вознегодовал один из них, а все остальные засмеялись и побежали по чавкающим тротуарам прочь от дома.

Миша тихо, как вор, ступил в полумрак подъезда, успев поймать закрывающуюся дверь. Внутри стояла тишина. Лифт опустился на первый этаж и замер. Тускло освещённая лестница на верхние этажи пустовала.

Он двинулся дальше, прислушиваясь. Дарья вероятнее всего уже дома, ведь до второго этажа она должна была быстро добраться. Тихо поднявшись по ступеням, Миша увидел её сгорбленную фигуру на лестничной площадке второго этажа. Она стояла возле окна, закрыв лицо руками, и горько плакала.

С тяжёлым сердцем Миша подошёл сзади к девушке и тронул за руку. Она настолько сильно испугалась, что вскрикнула и оглянулась через плечо, на секунду блеснув стеклянными от слёз и страха глазами.

— Даша, — хрипло начал он, — не надо так плакать.

Она вновь спряталась за ладонями, слыша, как сердце барабанит в горле.

— Уходи, — медленно произнесла она.

Миша слышал её учащённое дыхание, прерывающееся на всхлипы, потому что стоял совсем близко, но не смел дотронуться или обнять. Было чувство, что со словами, сказанными под козырьком подъезда, исчезла их близость, и теперь он не имеет права дотрагиваться до неё.

— Зачем же ты так убиваешься, у тебя…

— Уходи, — с нажимом сказала она.

— Давай останемся просто друзьями, неужели это невозможно?

Даша резко повернулась к нему, и получилось, что Миша прижался вплотную.

— Друзьями? Не поверю, что ты хочешь меня видеть. Ты же заранее знал, что будет со мной, когда только стал встречаться, так? Ты говорил, что я нравлюсь тебе. Что со мной хорошо. Да со мной было просто удобно! Как с хорошей подушкой.

Она приблизилась к нему ещё, покрасневшее от боли лицо скорчилось, яростные серые глаза совсем заплыли от слёз.

Миша рассеянно сделала шаг назад, ощущая ледяную волну, окатившую сердце. Женские слёзы давались ему нелегко, тем более, когда они такие отчаянные и приправлены правдивыми словами. Действительно, самой первой его целью в отношении неё был секс, приятное проведение времени. До того, как они станут учиться в институтах.

— Может, ты не можешь любить? Ну… и всё равно — это буду не я.

Она повернулась, чтобы уйти, но Миша поймал её за узкую ладонь. Она стояла, не поднимая глаз и не вырываясь.

— Прости меня. Я виноват, я знаю. Нам не надо было встречаться.