Один долгий вечер - Татьяна Ростова

Они потоптались возле пятиметровых створок, те были замкнуты снаружи. Олег долго бил в них кулаками и поливал грязью своих друзей, но было слышно только, как струи воды стекают с крыши и бьются об асфальт. Возможно, они уже превращаются в потоки тёмной воды. Такой тёмной и холодной, как ночь. Температура за вечер явно упала, особенно это ощущала Тая, стоя здесь. Зажигалку она спрятала в карман штанов, над дверью горела тусклая контрольная лампочка. Все окна были высоко под потолком и забраны решётками.

Девушка ещё раз огляделась и окончательно пришла к выводу, что это склад какого-то старого завода или фабрики. Здесь были свалены в гигантские кучи тюки обрезков ткани, сопрелые и вонявшие плесенью рулоны этой же ткани, похоже, бязи или ситца. Было ощущение, что здесь это лежит триста лет, такой стоял запах вокруг. А ящики из-под консервных банок или бог знает чего, были далеко не новыми.

Девушка подумала о том, что её день рождения уже, наверное, наступил. Она никогда не любила этот праздник, не считая его таковым. Мать только напивалась в этот день и часто била её за что-нибудь, а дед и не знал, что 30 сентября — её День рождения.

— А, поня-ятно, — протянул Олег, что-то заметив возле двери. Там стояла бутылка коньяка, самодельные сигареты россыпью в аккуратном пакетике и мешок углей для жарки шашлыка или барбекю, не забыли и о бутылке ацетона и спички.

Роторов схватил записку, на которой почерком Вани было выведено: «Отдыхай, разнообразие — это жизнь!»

— Философ грёбанный, — выкинул записку Олег и мрачно посмотрел на Таю, всю посиневшую от холода. Её тёмные глаза сейчас казались чёрными, а взгляд мрачным. — Ладно, не горюй. Перекантуемся ночь, а там они приедут за нами, пошли, запалим костёрчик. Холодно.

Тая понесла вглубь бумажную упаковку с углём.

— А пожар мы не наделаем? Сдохнем здесь, как крысы.

Олег остановился, тревожно глядя на неё.

— А ты соображаешь, не то, что эти дебилы. Выкини тогда это, не умрём. Жалко, света нет.

Но Олег ошибся, Тая заметила у красного пожарного щита большой фонарик с переносным аккумулятором и указала на него. Олег взял его, включил — он отлично освещал путь, рассеивая темноту.

— Лучше, я думаю, не сидеть возле двери, здесь холоднее, — сказала Тая онемевшими губами.

— Ага. Пошли туда, — Роторов указал место с большим количеством тюков с тканью и обрезками. Их были горы, некоторые упакованы, некоторые разорвались и валялись разноцветным ворохом.

— Здесь, наверное, полно крыс.

— Сегодня их тут не будет, мы не дадим, — брезгливо сплюнул молодой человек, охватывая пространство лучом света.

— Если не будет света, они придут, — пожала ледяными плечами девушка.

Олег вскинул на неё лучом и произнёс: — А ты не такая тупая, какой хочешь показаться. В классе никогда не говоришь, не отвечаешь. А тут такие вещи выдаёшь.

— Я ничего супер умного не говорю.

— Просто я от тебя вообще никогда ничего не слышал. Ладно, садись, давай согреемся, а то ещё заболеем.

Он удобно устроился между мягкими тюками, правда, воняло от них старостью и плесенью, но всё лучше, чем лежать на дощатом грязном полу.

Тая села рядом, попытавшись спиной зарыться в лоскуты, так она замёрзла. Её била мелкая дрожь, сейчас неплохо было бы развести костёрчик, но не ценой своей жизни.

— На, погрейся чуть-чуть, — протянул Олег полную бутылку коньяка. Другую откупорил себе. — Ну, всё продумали, сволочи, — усмехнулся он и сделал несколько глотков.

Тая залпом заставила себя выпить пятую часть бутылки. Обжигающая волна опустилась в желудок, но теплее не стало.

Олег пил коньяк, не смакуя, как воду, и пристально смотрел на девушку. А ведь правда, подумал он, никто её толком не знал, не понимал, кто она и чем живёт. А вот осуждать и смеяться — это пожалуйста.